Рижанину Косте Розову, тридцатитрёхлетнему заведующему отделом вычислительного центра начальство навязало командировку в город Иваново – центр российской текстильной промышленности. Директор вызвал его к себе в кабинет в среду утром и коротко обрисовал ситуацию: ивановская текстильная фабрика откликнулась на объявление их центра во всесоюзной Экономической газете. Они поверили в высокий профессионализм системных аналитиков и программистов из Риги и хотят с их помощью за пару лет создать автоматизированную систему обработки производственно-экономической информации своего предприятия. Руководство фабрики предложило очень выгодные для вычислительного центра условия контракта, а большой объём работ надолго обеспечит занятость многих сотрудников центра. Директор заключил: - Константин Андреевич, ты у нас мужик умный, представительный, энергичный и хороший специалист. Именно таким и должен быть наш посланник в Иваново – нужно произвести на заказчиков убедительное впечатление. Поэтому руководство решило остановиться на твоей кандидатуре. Я знаю, Константин, что ты в разводе с бывшей женой, так тебе и легче других будет продержаться в чужом городе. Со следующего понедельника ивановские товарищи заказали тебе номер-люкс в лучшей гостинице «Москва». Получи командировочные и поезжай Костя недели на две. Нужно собрать все данные, необходимые для разработки технического задания и составления контракта. За оставшиеся три рабочих дня до отъезда только самые ленивые сослуживцы не подкололи Костю. Название города-цели командировки Розова – Иваново абсолютно у всех людей вызывало одни и те же ассоциации на темы « … Иваново – город невест…» или « … на десять девчонок по статистике девять ребят…». Коллеги просто осатанели в связи с предстоящим отбытием их товарища в столь романтическую, по их мнению, местность и неустанно придумывали новые варианты розыгрышей всё на те же темы. Секретарь даже доставила на Костин рабочий стол несколько телеграмм, якобы присланных из Иваново от придуманных женских организаций, приветствующих предстоящее появление товарища Розова в их городе. Коллеги по работе Костю любили. Его успешная карьера, в сравнительно молодом возрасте, высокий профессионализм и участие во всех спортивных мероприятиях заслужили уважение мужской половины коллектива. А приятная внешность, разводной статус и мутные сплетни о Косте, как серьёзном «ходоке по бабам», вызывали приятный трепет у активной части женской половины. Вообще он прослыл в своей организации эдаким плейбоем совкового разлива и никто уже не мог его представить заурядным командировочным работягой, засланным зимой в холодный и чужой провинциальный город. В глазах коллег эта, достаточно напряженная по количеству поставленных задач командировка, в Костином случае, почему-то выглядела захватывающим путешествием с приключениями. В понедельник следующей недели Розов прибыл в Иваново, поселился в гостинице, позвонил главному инженеру ткацкой фабрики и договорился о первом рабочем совещании. Главный инженер предложил встретиться завтра утром, согласовал с Костей состав руководителей и специалистов, присутствие которых необходимо и даже пообещал прислать за Розовым служебную машину. Случайно образовавшаяся свобода на остаток понедельника и последствия долгого подначивания коллег погнали Костю из номера в город. Во-первых, его обуревало любопытство: а различается ли в действительности население этого города от населения других городов? Явно ли ощутима диспропорция между мужской и женской частями населения? Во-вторых, Костя всегда был готов на романтическое приключение в чужом городе, а чем чёрт не шутит, а вдруг… Розов оделся, вышел из гостиницы и отправился на долгую прогулку по центру незнакомого города. Архитектура и зимние пейзажи провинциального города не произвели никакого особого впечатления на жителя Прибалтики. Из праздного любопытства, Костя зашёл в книжный магазин и центральный гастроном и был поражён скудностью ассортимента товаров в обоих случаях. Состав пешеходов тоже показался совершенно обычным и ничем не отличающимся от потока пешеходов любого другого города средней полосы России. Никакой явной, бросающейся в глаза диспропорции между полами, совершенно не наблюдалось. Основной контингент пешеходов составляли похожие между собой, очень скромно одетые люди: среднего или ниже среднего роста, коренастые и круглолицые. На женщинах в большей степени, чем на мужчинах отразилось влияние хлебно-макаронной диеты – стройными можно было назвать только нескольких совсем молодых девушек школьного возраста. Увы, но качество невест в городе, получившем свою широкую известность в народе, благодаря именно этой категории женского населения, оставляло желать лучшего. Полностью разочарованный Розов вернулся в гостиницу. Назавтра началась привычная и рутинная работа. На первом совещании главный инженер фабрики Прохоров Пётр Иванович объявил руководителям цехов и отделов о начале работ по созданию системы, предоставил Розову широкие полномочия и разрешил предоставлять Константину Андреевичу любую экономическую и производственную информацию. Для Кости даже определили временное рабочее место: предоставили пустующий стол в техническом отделе. Все, без исключения, работники фабрики, с которыми Косте пришлось столкнуться по своей работе, были очень внимательны и дружелюбны. Некоторые из них зачастую надолго отрывались от своих рутинных дел, чтобы ответить на Костины вопросы или подобрать для него нужные документы. Рядовые сотрудники отделов и служб, сплошь женского пола, вообще смотрели на жителя Прибалтики, как на иностранца, с обычным для России тех времён, обожанием иноземцев. Женское обожание сгенерировало встречную дружелюбность Розова. Он охотно отвечал на различные вопросы своих временных сотрудников, рассказывал о Риге и о своей организации. Но ни одна из представительниц четырёхтысячного коллектива фабрики, с которыми пришлось пересечься Розову, не привлекла его мужского внимания. В среду вечером, главный инженер фабрики Прохоров подошёл к столу Розова и, похлопав Костю по плечу, настойчиво пригласил командировочного коллегу к себе домой, на ужин. Вдвоем, они вышли за ворота фабрики, прошлись на примыкающую к воротам автомобильную стоянку и уселись в «Москвич» Петра Ивановича. Через полчаса мужчины уже поднимались по лестнице на четвёртый этаж типового дома-хрущёбы. Трёхкомнатная квартира абсолютно ничем не выделялась, разве что убогой мебелью, удивительно соответствующей такой же архитектуре всего дома и самой квартиры. Розову были представлены жена Прохорова – Ольга Николаевна, две дочки: 8 и 12 лет и рыжий кот Пушок. Внешность Ольги Андреевны могла бы послужить образцом внешности усреднённой представительницы города Иваново. Пока хозяйка хлопотала на кухне, Косте предложили просмотреть несколько семейных альбомов с фотографиями. Он вяло пролистал альбомы, разыгрывая искренний интерес к некоторым фотографиям. Для пущей убедительности, Розов даже попросил хозяина прокомментировать несколько снимков. Когда позвали к столу, Костя удивился весьма скромному угощению на столе у главного инженера большого предприятия: бутылка «Столичной», сосиски серого цвета, варёный картофель, селёдка, масло и хлеб. Прибывший к столу из ванной, Прохоров зачем-то срочно вызвал жену на кухню и оттуда послышался его приглушенный шепот: - Оленька, родная! Не жалей, нужно это сделать… Парень из Риги, понимаешь, они же там не по-нашему живут… Может быть, мы с тобой этим летом в Ригу отправимся, в командировку к ним в контору. - Петя! Так я же на Новый год припасла… Да не жалей ты, чёрт побери, я тебе ещё достану! Константин расстроился из-за хлопот, которые достаются хозяйке в связи с его приходом, но напрягся в любопытном ожидании какого-то экзотического блюда или редкой закуски, ну как минимум икры. Когда полностью расстроенная хозяйка, наконец, вошла с откупоренной трёхлитровой банкой ассорти из томатов и огурцов румынского производства, Розов чуть не плюнул от досады. Он совершенно не употреблял в пищу маринованные соления из-за случающейся у него тяжёлой изжоги после потребления этих продуктов. Костя искренне огорчился, что из-за его прихода хозяйке пришлось открыть злосчастную банку и нарушить меню, запланированное на новогодний стол. Стараясь не обидеть гостеприимных хозяев, Розов съел пару картофелин с маслом и одну сосиску, напоминающую по вкусу промокательную бумагу. Срочно придумав необходимость быть к девяти вечера в своей гостинице, в связи с ожидающимся междугородним телефонным звонком из Риги, Костя сбежал из этого дома на свободу. По возвращении в гостиницу он сразу направился в буфет, чтобы каким-то бутербродом и чаем убить жуткий вкус серой сосиски, навсегда поселившийся у него во рту. Мужчина, в сильном подпитии, жевал свой бутерброд с сыром, запивая сладким чаем и не рассчитывая на какое-либо продолжение этого вечера. Он просто сидел и прикидывал список оставшихся дел, выполнение которых требуется для завершения его командировочного задания, сколько на это уйдёт дней и когда же, наконец, он сумеет уехать домой, в Ригу. Эти раздумья ещё не успели завершиться в мозгу Розова, как вдруг произошло необыкновенное чудо! Входная дверь буфета отворилась и в помещение вплыло совершенно прекрасное и грациозное создание – молодая женщина необыкновенно интересной наружности. Она выглядела, как модель с обложки западного журнала мод: высокая, худая, с хорошей фигурой, красивым лицом и большими серыми глазами. Композицию завершали натурально-рыжие, слегка вьющиеся волосы до пояса, мягкие сапоги до колен и длинная, почти до самого пола, светло-коричневая меховая шуба, расстегнутая нараспашку. Ну, вторая Анжелика – героиня нашумевших, в те времена, французских фильмов с актрисой Мишель Мерсье в главной роли, только ивановская Анжелика ростом повыше будет. - Вот это да! Фантастика какая-то! Да женщину такого уровня хоть в Москве, хоть в Риге за год на улице не встретить… - подумал Костя и сразу настроился на возможное приключение. Незнакомка попросила у буфетчицы порцию творога со сметаной и стакан чаю. Через минуту она уже присела за соседний стол. Вблизи оказалось, что глаза незнакомки наполнены слезами, а на её лице отражены какие-то тяжёлые драматические переживания и она постоянно всхлипывает, видимо переосмысливая свои неприятности, накопившиеся за последний день или за последнее время. В каждом интеллигентном мужчине живёт его джентльменская половина, а у выпившего интеллигента эта половина берёт управление на себя. Схватив недопитый стакан с чаем, Розов подсел к незнакомке и стал её успокаивать: - Девушка, что у вас случилось? Кто-нибудь заболел или вас ограбили? Успокойтесь, пожалуйста… Если нужно я могу помочь вам с деньгами или чем другим помочь… А если хотите, мы сейчас вместе в кино пойдём, и вы развеетесь… Какая вам нужна помощь? - Спасибо! Нет, деньги мне не нужны. Мне, к сожалению, совсем не до кино сейчас, у меня такое горе, что ему помочь очень тяжело… - Ну, как хотите, я всегда готов помочь такой необыкновенной женщине. Моё имя Костя. Если что-нибудь нужно – я живу в номере 342. Розов, огорчённый неудачей в ухаживаниях, уныло побрёл в свой номер. Чуда не произошло – самая интересная женщина города Иваново устояла против его мужского шарма и не подписалась на приключение. А может быть ей и действительно не до того… Константин перебрал передачи по всем четырём каналам местного телевидения и, не найдя ничего интересного, принялся за чтение. В половине одиннадцатого вечера кто-то осторожно постучал в дверь его комнаты. Розов вскочил открыть дверь, ожидая увидеть кого-нибудь из персонала гостиницы. За дверью стояла ивановская «Анжелика»! - Добрый вечер, Костя! Мне очень нужно с вами поговорить. Розов, восхищённый и окрылённый весьма обещающим началом, срочно собрался и мобилизовал всю свою джентльменскую половину и богатый донжуанский опыт. Процесс пошёл и события стали развиваться… - Заходите, пожалуйста! Чем я могу услужить такой очаровательной женщине? - Вы, что совершенно не слышали о моём горе? Вся гостиница обсуждает мою историю, а вы даже кадрить меня пытались в буфете – значит, точно ничего не знаете… - Я в этом городе по делу, в командировке. Много работаю, прихожу поздно… Никого не знаю, ни с кем не общаюсь, не имею никого, кто бы мне рассказывал гостиничные истории… Расскажите вы, если не секрет… - Меня зовут Ирина. Я замужем. Мы с мужем живём на Украине, в Днепропетровске. Мой муж, по советским меркам, очень обеспеченный человек – он лучший закройщик и самый модный портной в нашем городе. Он обшивает только самых крутых и богатых заказчиков, умеет шить под любую фирму, а если надо заказчику, то любые фирменные лейблы к своему изделию присобачит да так, что и главный дизайнер этой компании подделку не отличит. Лейблы ему из Одессы знакомые моряки присылают. Он даже джинсы любой фирмы шьёт, если случается материал раздобыть. Этим летом муж придумал совершить на нашем «Жигуле» большое туристское путешествие: из Днепропетровска до Ленинграда и обратно. Он проложил маршрут через Киев, Белоруссию и всю Прибалтику. А обратный путь должен был пройти через Новгород, Ярославль, Иваново, Москву, Тулу, Курск, Харьков. Мы ехали с остановками, не спеша, больше месяца. Дорога до Ленинграда прошла почти без происшествий, только однажды прокололи колесо, а в Ленинграде пришлось новый аккумулятор покупать. Когда мы заезжали в новый город, то останавливались в лучшей гостинице – мой Лёня большой умелец по работе с администраторами отелей. Мы гуляли пару дней по городу, делали покупки, осматривали достопримечательности, а вечером ходили в рестораны. Два месяца назад мы прикатили в Иваново и остановились здесь, в гостинице «Москва». Поздно вечером раздался стук в дверь. Лёня открыл – оказалось молодой парень, из деловых, ходит по этажам и предлагает постояльцам шмотки по спекулянтским ценам. Мы с Лёней большие шмоточники – крутимся в этом деле и шмотки нас кормят, а мы их любим. Мой Лёнька вообще большой вкус на вещи имеет. Он впустил спекулянта в комнату, тот открыл две большие спортивные сумки и вывалил на кровать весь свой товар: джинсы, кофточки, рубашки мужские, свитерки и обувь… Товар посредственный, финского производства или производства соцстран. Мы такого не носим – мы настоящие фирменные шмотки уважаем… Так ничего и не понравилось, но тут Лёня извлёк из-под кучи два куска тонкого плащевого материала в светлых тонах. - А это, что у тебя…? - Это так, ерунда… плащёвка. Материал у нас на ткацкой фабрике производят. Забирай, тут 2 куска на брюки по 1м 20 см. Я тебе по 8 рублей их отдам, у нас в городе этого добра навалом… - Ты понимаешь, я портной… Мне нужно много такого материала. Как много ты его до завтрашнего дня достать можешь? - Да, сколько угодно могу достать. Если разговор серьёзный, я сейчас только должен заехать на ткацкую фабрику и своего друга вызвать поговорить. Он наладчиком прядильных станков работает и сегодня, как раз вышёл во вторую смену… А сколько рулонов у него просить плащёвки, она по 20 метров в рулоне идёт, сколько ты взять хочешь? - А рулон в багажник «Жигуля» ложится? - Мы возили, бывало, и по три рулона в багажнике. - Если так, то я два рулона возьму. - Хорошо, я сейчас отскочу на полчаса с другом встретиться, а потом вернусь к вам. Машина, значит у тебя есть и цена по 6 рублей за метр тебя устраивает? - Конечно, устраивает! Когда спекулянт ушёл, Лёнька сказал: - Эта плащёвка по качеству не хуже фирменной будет. Я из неё брючат настрочу, «лейбочки» фирменные присобачу и полетят такие штанишки по 120 рублей. Наши днепровские центровики да их подружки будут мои штаны из рук рвать. Спекулянт Гарик действительно вернулся через полчаса, мы втроём сели в машину и через недолгое время оказались на пустыре, перед высоким бетонным забором. Гарик просвистел популярную мелодию, а в ответ из-за забора раздался тихий разговор: - Гарька, это ты? - Серёга, это я – Гарик! - Принимай! Через забор тут же перелетели два рулона ткани. Мужчины с трудом запихнули этот скарб в освобождённое от чемоданов пространство багажника. Лёня отдал Гарику деньги, и мы все втроём поехали обратно в гостиницу. Гарик собирался в центре города покинуть нашу машину. Вся операция прошла бы успешно в любом другом месяце, но не в сентябре… Дело в том, что в сентябре в Ивановской области копают картофель на полях. Собранную картошку складывают в большие гурты у дороги, чтобы потом легче было отправлять дары полей в хранилища и магазины. Ну какой совок, с детства усвоивший истину: «всё вокруг народное, всё вокруг моё…», может спокойно проехать мимо этого никак не охраняемого добра. Водители проезжающих мимо машин, в ночное время, останавливаются и набирают себе немного картофеля. Вот власти области и решили выставить посты ГАИ на всех дорогах, ведущих в город. Работники автоинспекции в сентябре останавливают ночью почти каждую машину и просят открыть багажник. Если они обнаруживают картофель – высыпают его в приготовленные ёмкости, а расхитителей колхозной собственности штрафуют. Когда остановили наш «Жигуль», милиционер спросил: - Вы картофель с гуртов набирали? Мы честно хором ответили: - Нет, мы не набирали. - Откройте, пожалуйста, багажник! Что тут оставалось делать, Лёня дернул рукоятку багажника…
- А это у вас что? А это граждане уже серьёзным преступлением пахнет – хищением государственной собственности в крупных размерах… Откуда у вас граждане эта ткань? В тот вечер нас всех арестовали, машину и ткань конфисковали. Меня через два дня отпустили потому, что Лёня и спекулянт Гарик, оба на допросах подтвердили мое неучастие в преступлении. Я осталась в Иваново – ждать суда. Родители почтой выслали мне деньги и тёплые вещи, я наняла адвоката для Лёни. Адвокат говорит, что моему Лёне грозит заключение от двух до пяти лет. При самом лучшем исходе его могут на «химию» послать, это когда отправляют работать на всякие вредные производства. Осуждённый тогда на вольном поселении обитает, а его жена, при таком исходе, может с ним вместе жить. Вот я и пытаюсь теперь привести дело к такому облегчённому приговору. Я за своим мужем хоть на край света поеду… - Жуткая история… Не повезло вам. Но чем же я могу помочь в этом деле, я же не адвокат? - Да, нет… Адвокат у нас уже есть. Он меня как раз и учит, что и как следователю сказать, а какую информацию хорошо было бы Лёне в камеру передать. Но свидания до суда по нашему законодательству не положены. Мне тут один крупный милицейский чин обещает помочь со свиданием, но я пока не уверена, что он слово сдержит. Поэтому, мне нужно поехать к тюрьме и передать сообщение для Лёни. Одна я ночью боюсь – там очень страшное место… Ваша помощь мне и нужна, чтобы вместе, на такси конечно, ночью к тюрьме съездить… Я ведь вам очень нравлюсь, правда? Я всем мужчинам нравлюсь… Мы с вами поедем в полночь к тюрьме, я передам свою маляву, а потом на этой же машине мы вернёмся в гостиницу. Когда вернёмся – делайте со мной в эту ночь всё, что хотите… Я честно отработаю за вашу услугу. Розов спросил: - А разве такое возможно: передать сообщение в камеру? - Возможно, если добрые люди научили. Кричать я там буду своё сообщение. Розов подумал: - Ерундовое дело – в полночь к тюрьме на такси съездить… И за это потом получить эту роскошную женщину… Обмануть она не должна… И ответил: - Я согласен! В начале всё шло по плану. Через полчаса они уже взяли такси. Когда Ирина назвала водителю название тюрьмы в качестве конечного пункта поездки, тот откровенно и удивлённо оглядел двух хорошо одетых и хорошо выглядящих молодых людей, заказавших такой, неподходящий им маршрут. Шофёр, однако, оказался бывалый, дорогу до тюрьмы знал и по пути успел им рассказать, что именно в этом самом остроге когда-то сидел Дмитрий Фурманов – будущий комиссар легендарной чапаевской дивизии. Минут через тридцать, они подъехали к какому тёмному и пустынному месту, похожему на железнодорожный полустанок. Множество железнодорожных путей, тускло отражая свет, уходили в сторону громадного, мрачного и страшного многоэтажного здания. Острог со всех сторон был окружён многометровым забором, заканчивающимся надстройкой из колючей проволоки в несколько рядов. По всему периметру забора, равномерно, были размещены мощные прожектора, которые освещали не только двор тюрьмы, но ещё и захватывали скудными остатками своего света всю прилегающую территорию полустанка. Водитель, видимо догадавшийся о цели поездки, заглушил мотор и сказал: - Дальше машина не пройдёт - там железнодорожные пути. Вам нужно пройти вперёд, а потом на пригорок справа, кричат обычно оттуда… Ирина расплатилась с шофёром, добавила двадцатипятирублёвую купюру сверху и попросила ждать своего возвращения. Водитель твёрдо пообещал ждать. Ирина и Константин, переступая через рельсы, прошли метров сто железнодорожного полотна до пригорка, указанного водителем такси. Когда они вышли на возвышение, то сразу поняли, что они не одни собрались кричать сегодня под тюрьмой. Как выяснилось, в Иваново это занятие практикуется и другими людьми… Кроме вновь прибывшей пары, на пригорке уже обосновалось человек двенадцать. Это была публика самого простецкого пошива: старушка и дедок деревенского вида, пьяные мужики в кирзовых сапогах и фуфайках, с наколками на руках, бомжи, одетые в какое-то экзотическое рваньё. Молодёжь женского пола была представлена группой вульгарных и безвкусно накрашенных девиц фабричного типа. Вся толпа разом обернулась на Ирину, которая в своей шикарной, длинной, меховой шубе смотрелась на их фоне, как пришелец из других миров. Вся её внешность сразу раскрывала её обеспеченное материальное положение и наличие при ней денег и ювелирных ценностей. Осознав ситуацию, Розов впервые испугался, но отступать было поздно и некуда. Однако, толпа видимо приняла их за своих, за каких-то очень крутых авторитетов криминального мира. Никто и никак не обидел новых пришельцев, а совсем наоборот – им предложили выпить из горла бутылки, которая, как оказалось, всё время ходит по кругу для согрева и никогда не заканчивается. Костя глотнул какой-то бормотухи, чтобы оправдать ожидания сотоварищей. Ирина отказалась. Десятки динамиков за забором, очень громко, передавали программу обычного радиовещания. Совершенно нельзя было бы даже представить, что ещё какие-то другие звуки могут быть услышаны несчастными сидельцами. Костя удивился, что это обстоятельство совсем не смущало толпу – все шушукались и готовились к какому-то привычному действию. В полночь, когда радиотрансляция прекратится, Костя поймёт, что именно этого момента все и ждали. Прояснилось, что публика состоит из нескольких групп, объединённых близостью к определённому сидельцу. Из быстрого договора прояснилось и главное правило передачи сообщений: группы кричат в порядке живой очереди их прибытия на пригорок. Ирина и Константин подошли последними – значит и кричать им придётся последними. Костя спросил Ирину: - А ты здесь уже бывала? - Да, я была один раз. Меня один из бывших заключённых сюда водил, а с ним меня познакомил адвокат. - И ты с ним тоже рассчиталась? - А как же иначе, станет ваш брат просто так женщине помогать. Хотела денег дать, так он другой, бабской валюты попросил. Мне для Лёни никакой валюты не жалко, мне нужно его на «химию» вывести и я этого добьюсь, так или иначе. - А этот большой милиционер, который свидание обещал, он тоже денег не возьмёт? - Этот, точно не возьмёт, он как на меня посмотрел, так сразу и начал мне шептать, что в следующую субботу дежурит на избирательном участке. Адрес избирательного участка тут же мне и сунул, на бумажке. После десяти вечера он там один останется. Если я приду и помогу ему ночное дежурство коротать – будет мне за это свидание с Лёнечкой. Но сегодняшнее моё сообщение нужно мужу, как можно быстрее передать – это срочный совет адвоката. Радиотрансляция внезапно полностью прекратилась. Группа, из трёх человек, отделилась от общей толпы, сговорилась и приготовилась, как для пения хором, а потом слаженно и очень громко завопила: - Володя Иваненко из двести девятнадцатой… Тюрьма тут же подтвердила многоголосьем: - Володя Иваненко из двести девятнадцатой. Володя принимает, Володя принимает… Группа с пригорка завопила опять: - Вчера твоя Тонька родила девочку, три килограмма, пятьсот граммов. Чувствует себя хорошо. Принял? Тюрьма ответила хором: - Володя принял, очень рад… После первой группы вышли двое старичков, которые грустно, но громко прокричали какому-то Ване, что его мать, Екатерина Матвеевна, умерла… Следующими были вульгарные девицы, которые по пьяному делу проорали о вечной любви одной из них к Стасику Турову и поклялись, от имени своей подруги, безгрешно ждать его освобождения. Очередь Ирины подошла только к половине второго ночи. Ирина настояла, чтобы Костя кричал вместе с ней – её один голос тюрьма может не расслышать. Косте стало уже всё равно. Суть сообщения заключалась в том, что при очередном допросе Лёня должен заявить следователю, что не зная города, он считал, что Гарик указывает ему путь к себе домой и он даже не догадывался, что, на самом деле, они едут на ткацкую фабрику. Ирина успела объяснить Косте, что в этом случае из обвинения исчезает элемент предварительного сговора. Они вызвали Лёню Завадского из четыреста двадцать седьмой, пять раз проорали четыре предложения своего сообщения и вопрос в конце: - Лёня принял? Тюрьма ответила хором три фразы: - Лёня принял! Ирка, а кто с тобой вместе кричит? Выйду – убью! Ирина в ответ прокричала: - Не волнуйся Лёничка, тут все друг другу помогают… Понял? - Понял всё, целую… Когда Костя и Ирина, наконец, вышли на место, где оставили машину, тупик дороги оказался пустынным. Ну, какой водитель такси, даже за двадцать пять рублей премиальных, будет ждать своих пассажиров больше двух часов… Уставшие и совершенно закоченевшие от холода Костя и Ирина, пошли пешком в направлении центра города. Они почти не разговаривали… Где-то в средине пути, они случайно остановили специальный автобус, который собирал закончивших смену водителей троллейбусов. Медленный автобус, делающий частые остановки, довёз их до самой гостиницы, но к половине четвёртого утра. В вестибюле гостиницы Ирина честно спросила Костю: - Ну, что, теперь ко мне? Измученный Костя ответил: - Нет, я очень устал и замёрз… Я спать, я к себе пойду… Потом, на следующей неделе, Ирина ещё несколько раз заходила к Косте поболтать. Она рассказала, что милицейский чин её не подвёл – рассчитался за любовь незаконным свиданием с подследственным Завадским. Сообщение, выкрикнутое ими, очень помогло: Лёне уже не шьют предварительный сговор, поэтому на суде он, скорее всего, получит два-три года химии. Лёня успел рассказать жене о нечеловеческих условиях содержания подследственных в КПЗ: пятьдесят человек сидят в камере, рассчитанной на двадцать, спят по сменам. В авторитете только бывалые и физически сильные сидельцы. Передачи отбирают, их даже бесполезно передавать. Ирина так больше и не предложила Косте рассчитаться с ним своей бабской валютой – его шанс уже прошёл…
Нью-Йорк, Апрель 2006.
Уважаемый посетитель вы вошли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
