Любовь, секс и авторские размышления
- Борь! Так ты придешь завтра?
-Дожить надо.
- Не поздравишь Линку?
- Поздравлю с утра.
- Приходи вечером. Соберется классная компашка. Коньяк, шашлычки. То - да - се. И Катька будет.
-Какая из них?
-Гурвич. Она давно на тебя глаз положила.
-Только гренадера в юбке мне не хватало! – скривился Борис. - Она же в два раза выше и шире меня! Ей бы только усы.
- Не выдумывай! Симпатичная девчонка и девственница. Что тебе еще надо?
- Вот и говорю: кто польстится? Разве что гомик! А мне подавай маленьких, стройных блондиночек. Другие даром не нужны.
-У нас в загашнике имеются на любой вкус. К Лине приехала из Берлина подруга. Настоящая куколка. Как по заказу.
- Надеюсь, куколка не девственница?
- Мамой ручаюсь, - Александр жестом фэзэушника, провел большим пальцем по зубам. – Так что, завтра припирайся. А то жена обидится. Она к тебе благоволит.
- А ко мне, Сань, все бабы…
- Уж, конечно! – усмехнулся друг.- Ты у, нас особенный! Даром, что метр с кепкой.
- Это тебе, жердина длинная, карликом кажусь. А фактически у меня вполне приличный рост: метр семьдесят пять. Без кепки, - подчеркнул он. – Небось, сам завидуешь, когда притолоки лбом расшибаешь!
- Завидую, как же, – рассмеялся друг. – Господин метр семьдесят пять без кепки, но в цилиндре.
Борис шутливо замахнулся. Подзуживая и хлопая друг друга по плечам, они еще долго не могли расстаться.
2.
Комната оглушительно шумела. Борис не был уверен, что хозяйка расслышала его хорошо отрепетированное поздравление. Но цветы приняла с искренней улыбкой и указала место рядом с обалденной блондинкой.
- Вы материализовались из моих снов? – сразу расшаркался он. – Никак не ожидал в этом зоопарке увидеть фею.
Фея расцвела улыбкой, обнажая ровный ряд белоснежных зубов.
- Я не Фея, а Фая. Фаина Левитан,- девушка протянула руку для поцелуя.
«Какие претензии на аристократизм! - усмехнулся парень, прикладываясь к ручке. – В Берлине, что ли, насобачилась?»
- Надо же: Левитан! Но поверьте: имя Фея Левитан благозвучнее и Вам больше подходит. И разрешите Вас впредь так величать, - задержав ее руку, Борис продолжал любезничать.
Он плоско шутил, она громко смеялась. И нравилась ему все больше и больше. Ее смех возбуждал. Но пристальный взор, сидящей напротив Кати, действовал на нервы. Только под его взглядом в упор, она стыдливо отводила глаза. Но стоило ему повернуться к соседке, как Катя снова вперялась в него. Это настырное подглядывание смущало. И он решил скрыться в комнате для танцев. Фая поднялась и пошла следом. Но по дороге, втолкнув его со смехом в ванную комнату, защелкнула замок. Не успел он опомниться, как девушка оседлала его. Она была опытной наездницей. По всей видимости, успешно освоила «Камасутру». И со всей страстью делилась опытом. Смущало только ее громкое стенание. Ему казалось, что оно разносится по всей квартире. Но он не мог оторваться от ее тела, восхищавшего его своей гибкостью. А ее ненасытность удивляла и радовала.
Неожиданно кто-то постучал в дверь.
- Все!- сдался он. – Я пасс!
- Испугался?! – ухмыльнулась она.- Но я прощаю, потому что потрудился ты на славу, - похвалила она. – Честно говоря, не ожидала!
- И я не ожидал. Знаем друг друга без году неделя, а ты…
- Господи! Нашел время нотацию читать! – Фая потянулась и сладко зевнула. – До чего надоели зануды! Используют, а потом мораль читают. Я тебя знаю без года неделю, но и ты меня - без года неделю. А по-твоему, чтобы трахаться надо ждать год без недели? – она задорно рассмеялась. Видимо, самой понравилась шутка.
- Ты мне приглянулся. И сам этого хотел. Зачем ждать? Но я тебе еще не представила все свое умение. Сейчас намылимся ко мне, и я такое изображу, - с улыбкой обещала она.
- Ты и так отличилась! Такое выделывала! – с восторгом произнес Борис. – Я не мальчик, но удивила. Честное слово, удивила.
- Это что?! – «скромно» потупилась она. – Дома обещаю удивить по настоящему.
- Живешь одна?
- Почему одна? С мужем. Но явится он только завтра, - она подмигнула. – До его появления такому научу, век меня не забудешь.
В это время в дверь ванной комнаты снова настойчиво постучали.
- Файка! Выползай, дура! Твой муж приперся, - нервно выкрикивала Лина. – Там его Сашка «приковал», но он скоро прорвется к тебе.
- Домоюсь и выйду, - ни чуть не смутившись, откликнулась нежная блондиночка. – И ты не тушуйся, - обратилась она к Борису. – Мне не впервой! Успею расцеловать своего ненаглядного. Давай лучше «на посошок» еще разок, - весело захохотала она.
От такого цинизма Борис пришел в шоковое состояние. А дамочка, спокойно приняв душ, отправилась поздороваться со своим благоверным.
Выйдя на балкон, Боря с тоской думал о коварстве женщин и дал себе зарок никогда не жениться.
«Никто не принудит меня к этому, - уверял он себя.- Пусть эти сучки обманывают своих лопухов, а меня им не заарканить! Лучше сам буду наставлять рога. Как в «Риголетто». И он тихо замурлыкал: «Сердце красавицы склонно к измене… Но изменю первым им я, первый им я».
Успокоившись, он вернулся в комнату в хорошем расположении духа. На столе стояли грязные чашки из-под кофе и остатки торта. Все выглядело неаппетитно, и он пошел на звуки музыки. Танцевало только несколько пар, остальные уже испарились. Катю, забившуюся в углу дивана, он сначала не заметил. Во всей ее позе была такая безысходность, что его сердце дрогнуло.
- Что, красотка, приуныла? – с подчеркнутой любезностью обратился он к ней. – Пошли, протрясемся.
Она энергично замотала головой. Не хотелось признаваться, что танцевать не умеет.
- Тогда потопали домой! Цени: провожаю до дома.
Она не могла поверить, что исполнилась ее многолетняя мечта. Мечта пройтись с ним рядом по улице.
«Но, может быть, это очередная издевка», - испугалась она. Сердце учащенно забилось, и она не знала, как реагировать.
3.
Прошел редкий в это время года дождь. В стране их исхода он назывался бы ливнем. Но в Израиле все «гипер», все преувеличенно. Или - или. Летом солнце палит беспощадно, на небе ни облачка, не говоря о грозовой тучке. Люди ползают, как сонные мухи и мечтают, чтобы хоть ненадолго разверзлись небеса. От жары и духоты даже море не спасает. Оно как парное молоко. Купание не охлаждает, не бодрит. Зато зимой на землю выливается весь годичный запас небесной влаги. Это не дожди. Это светопреставление. Гром сотрясает дома. Молнии горят пожаром. У детей и нервных появляется желание спрятаться, залезть под стол, укрыться одеялом с головой. Они трясутся от страха. Им кажется, что каждая молния нацелена на них. И только на них. И добром это не кончится.
Здесь нет прохладной зимы с белоснежным мягким снегом, так радующим взгляд и успокаивающим душу. Ностальгически вспоминая о ней, мы совершенно забываем, захватывающие дыхание морозы, снежные бури, колющие острыми иглами лицо и холодные батареи с замерзшей водой.
Наша память избирательна, из прошлого припоминается только хорошее. Все проигрывает по сравнению с прошлой жизнью. Таков человеческий характер.
А наш еврейский характер вообще полярный. И не только характер. Мы вообще созданы из противоречия: красивые или мордовороты, кудрявые или лысые, гении или дураки. Редко встретишь просто неглупого еврея, да еще такого, который не все знает и не дает всем советы.
Если еврей жадный, то скупец из скупцов. Если щедрый - транжира и мот. Если трус, то Трус с большой буквы. Но пусть мне не говорят, что трусов у нас больше, чем у других народов. Вторая мировая война опровергла вековой навет и доказала, что самоотверженно умеем защищаться, не жалея живота. Доказательство: число героев СССР! А скольких за пятую графу не представили к наградам?! Или кто-то наивно полагает, что тогда не было антисемитизма?!
Я уже не говорю о героических победах Израиля против превосходящих силой противников. Так что характер наш сходен климату. Все непредсказуемо. Все противоречиво.
Но поговорим о другом. О молодости, высоких помыслах и любви. Ах, любовь, любовь! Неисчерпаемая тема. Она у всех одинакова: у белых, черных и желтолицых, кудрявых и лысых. У людей всех вероисповеданий и у атеистов. Но у каждого она своя, особенная, ни на чью не похожая.
4.
- И кто же у вас был? – с искренним интересом обратился к Макланам их старинный друг Срулик Хасин. Кроме местных, все его звали Сергеем. Да он и сам забыл, как был наречен при рождении. Но рука работницы министерства абсорбции вытащила из небытия это имя, такое непривычное и позорное в стране, в которой он родился и вырос и, не спросив согласия, вписала в теудат-оле. Вначале Срулик огорчился. Но быстро осознал, что отношение к этому имени здесь совсем другое. И никто не станет дразнить, а тем более преследовать из-за него.
- Ты спрашиваешь, кто был на день рождения Линки? – переспросил Александр. – Полно народу. Устал до чертиков, - он зевнул и почесал в затылке. - Последние гости только час как отвалили. - Он снова сладко зевнул.
- Так я пошел, - Сергей резво поднялся и, подхватив чемодан на колесиках, направился к дверям.
- Ты что? Рехнулся?! Хочешь, чтобы меня Линка со свету сжила? Сейчас мы с тобой часик- другой всхрапнем, а потом тяпнем за ее здоровье.
- Я в самолете выспался! Ты иди, ляг, а я – домой!
- Ни в коем случае! – Саша ухватился за ручку чемодана. - Никуда ты не пойдешь! Да, и сон сбежал. Так что приступим к делу, - он широким жестом показал на стол. – Самое сладкое это утро после гулянки. Жратвы и водки навалом. И все так вкусно! – он блаженно облизнулся. – А, главное, из-за гостей не надо отрываться от тарелки! Настоящий кайф!
Видя, что друг не оставил попытки уйти, Саша насильно усадил того за стол и наполнил чарки.
- За Линку и мое счастье с ней! – торжественно провозгласил он и опрокинул рюмку. – Кстати, ты спрашивал, кто у нас был? Так вот, наконец, проявился Борька!
- Борька?! – радостно отозвался гость. – Тысячу лет не встречались. Как жаль, что не успел на торжество. Теперь, когда свидимся?!
- Парадокс нашей жизни! – отозвался Саша. – Страна с гулькин нос, а встречаемся реже, чем там. Но из-за бугра постоянно приезжают: то из России, то из Украины, то из Америки. У нас не квартира, а Дом колхозников. Слава Богу, хоть у Файки муж с мошной, снял гостиницу.
- И эта прикатила?
- О чем я толкую?! При первом же знакомстве Борьку заарканила!
- Эта время даром не теряет! Могу поделиться личным опытом.
- У тебя такой длинный «шнобель», что отсюда до Берлина достал?
Они расхохотались.
- На «шнобель», как ты его называешь, не жалуюсь. Но до Берлина он при всей своей стойкости не дотягивает. Просто, недавно был там и останавливался у Левитанов.
- Живешь еще по старинке: не в отель, а к знакомым.
- Встретил Файку, и она затащила к себе. У них просторная квартира в центре, что меня вполне устроило. Да и денег лишних нет.
- Кажется, я догадался: там ждал и дом, и стол, и широкая кровать со сказочной хозяйкой. Надеюсь, мужа дома не было?
- Был! Но это для нее не помеха!
Мужчины снова рассмеялись. Приятно сознавать, что кто-то другой, а не ты, награжден рогами.
- Все-таки, она б…, - продолжил развивать тему Александр.
- Но какая б…! Никакая королева не сравнится!
- Ты это познал в натуре?! – хихикнул Саня.
- К сожалению, нет.
- Отказала гостю?! Какая невоспитанность!
- Как раз наоборот. Очень воспитанная и гостеприимная дамочка: чтобы порадовать приползла ко мне среди ночи. Но музыкальный храп ее мужа нервировал моего чуткого «шнобеля».
- И ты сдрейфил?! – возмутился приятель.
- Можно сказать и так. Я очень чувствительный, не могу «развлекать» женщину в присутствии ее мужа.
- Напрасно скромничаешь! – насмешливо глядя на приятеля, Александр не забывал наполнять рюмки. – Но, в итоге муж ушел или остался сторожить?
- Куда ему деваться? Ушел. Но мне Фая не позволила уйти, – ухмыльнулся Сережа. - Не успела за ним захлопнуться дверь, как она снова прыгнула в мою кровать.
- И? – Саше не терпелось услышать продолжение.
- Что «и»?! Я что, свинья? Человек принял меня, напоил, накормил и отплатить ему рогами? Нет, это не мой стиль!
- Ну и тюфяк! Гордишься, что отказался от шикарной женщины?!– фыркнул Александр. – Думаешь, муж так наивен, что не знает повадок свой благоверной?
- Тем более! Но ты дослушай до конца: история имеет продолжение.
- Так ты ее все–таки?….
- Не ее! – с таинственным видом произнес Сергей.
Александр, вскинув бровь, молча ждал продолжения. Но приятель только гордо улыбался.
- Не томи! Вытаскивай из загашника свои секреты.
- Не торопи. Не торопи. Хочется рассказать со смаком со всеми подробностями.
- Пока будешь смаковать, Линка проснется, и не успеешь рассказать.
- Да, это не для бабских ушек. Но сначала накапай в стакан. А то надумал «наперстком» поить.
- Окосеешь и забудешь, о чем хотел поведать.
- Никогда в жизни! – мотнул головой Сергей. - Такое не забывается. – И, продолжая загадочно улыбаться, вдруг спросил: «А ее маманю ты помнишь?»
- При чем тут она?
- Притом - при этом! – рассмеялся гость. - Только Файка начала наступление, а я, слабовольный мужик, почти сдался, как раздался стук в дверь. Стучали так, будто хотели сообщить про пожар. Вошла, нет, влетела богиня.
- Нефертити на крыльях? – усмехнулся друг.
- Какое там! – предположение отклонялось с презрением. – Тоже нашел красавицу. Скорее Афродита, но с руками, – Сергей сложил три пальца и, поднеся к губам, чмокнул. Лицо его выражало высшую степень восторга. – Файка - королева красоты! Никто не может это отрицать. Но вошедшая была еще прекраснее. А кто может быть прекраснее королевы красоты?!
- Богиня! - вынужден был признать Маклан.
5.
- Ты зачем приперлась? – грубо встретила женщину Лина. - Я же предупредила, что у меня гости.
- Так разговаривают с матерью? – дама небрежно бросила в кресло элегантную сумочку и, подойдя к столу, поставила картонную коробку из кондитерской.
«Это Линина мать? - Сергею показалось, что он ослышался. - Если только не приемная, то такого быть не может!».
- Вижу, вижу, что сразила Вас наповал. И Вы не единственный, - Симона окинула парня самодовольным взглядом. – Сколько, думаете, мне лет?
- Не знаю, - протянул Сергей. – Если бы не Лина…
- Как всегда: дочка выдала?! - улыбнулась красотка. – Иная, на моем месте, чтобы скрыть возраст, отреклась бы от нее. Особенно, чтобы завлечь такого симпатичного парня, как Вы. Но мне скрывать нечего, я и так хороша?! – подбоченившись, она вертелась перед ним, предлагая оценить свое совершенство. Черные, как смоль, волосы свободными кольцами падали на покатые плечи. Осиная талия и точеные ножки, едва прикрытые платьем, подчеркивали ее совершенство.
- Многие полагают, что я принимаю эликсир молодости, – засмеялась она, обнажая мелкие острые зубки. Но ни они, ни низкий лоб, ни узкие губы не портили общего благоприятного впечатления.
- Не каждая женщина может гордиться ревностью дочери, - уязвила она Фаю. И, видя, как вытянулось у той лицо, резонно продолжила, - Иначе, зачем прятать дружка? - победоносно взглянув на дочь, она ехидно продолжила - А прятала ты его, дорогая, потому, что знала: отобью! Тем более что в настоящее время я «соломенная вдова».
- Предлагаешь секс втроем? – пыталась смутить мать Фая. Но ее ожидания не оправдались, та и не думала смущаться.
- У тебя муж, так что этот юноша тебе ни к чему! А мне он пригодится! – «юморила» красавица, не обращая внимания на замешательство гостя. Он не мог понять их циничных взаимоотношений. Но разбираться не стал. Тем более, что красавица Симона, оборвав тираду, напомнила о завтраке.
Но не успела дочь скрыться на кухне, как она ловким движением сорвала платье. Под ним ничего, кроме тела, не оказалось. Но тело было совершенным! Ни морщинки, ни пятнышка, ни малейшего отложения жира. В молодом человеке все непроизвольно потянулось к ней. Не успел он собраться с мыслями, как дамочка ловко спустила молнию на его брюках и оказалась верхом.
- Но Фая! – успел пробормотать Сергей перед тем, как она закрыла ему рот поцелуем. Рот пахнул клубникой и лишил его остатков воли.
Он видел, как в комнату вошла Фаина, осуждающе посмотрела на них и с грохотом захлопнула дверь. Но мамочка не среагировала. Она была так увлечена, что «оглохла».
Кофе был крепким, сладким и ароматным. Сергей молча наслаждался его вкусом, не дотрагиваясь до булочек, принесенных Симоной, но та безмятежно «щелкала» их.
«Как они умещаются в ее желудке?» – удивлялся Сергей. Но еще больше его удивляло бесстыдство этой женщины, развратничающей на глазах у дочери. Та сидела с потухшим лицом и не проронила ни слова. Насытившись, Симона нарушила молчание.
- Перестань, Линка, дуться. Думаешь, мать желает тебе плохого? Я неслась к тебе на всех парах, чтобы подстраховать, и вот благодарность.
- Подстраховала! Спасибочки, - скривилась дочь.
- Знаю тебя, как облупленную. Знаю, чем будешь заниматься с молодым человеком в отсутствии мужа. Но и Жоржа хорошо знаю. Этот хитрый Змей Горыныч, отрицающий ревность, явится с минуты на минуту. Представляю, какую картинку застал бы! – Она весело захохотала. – Вот и приняла удар на себя.
- Опять начинаешь, - рассердилась Фая.
- Но нельзя посвящать мужа в свои измены. Когда-нибудь он жестоко отомстит.
- Тоже мне святая дева Мария!
- Ни одному из своих мужей я не изменяла! – произнесла Симона с такой искренностью, что Сергей чуть не поверил
- Никогда? – натужено расхохоталась Фая. – У тебя же официальных мужей и сожителей было больше десятка. А однодневных, ей Богу, не счесть!
- Что было, то было. Но никому не может помешать то, о чем не знаешь! Логично?! – она торжествующе обвела глазами присутствующих. – А что делает моя «умненькая» дочь? Желая быть честной и откровенной, ничего не скрывает от супруга.
- Сколько раз можно повторять, что мы цивилизованные люди, и у нас свободный брак. Я в дела Жоржика тоже не вмешиваюсь. Он живет своей жизнью, я - своей.
Я тоже жила своей, а не чужой жизнью. Но мужское достоинство не унижала. Если случайно попадалась, сразу подавала на развод.
- И сколько таких случайностей было.
- Всего два. И в обоих случаях была виновата: увлеклась, не соблюла осторожность. За это я здорово расплатилась.
Видя их недоуменные взгляды, она разъяснила.
- При разделе имущества меня здорово обделили! А была бы умной…, - она мечтательно улыбнулась.
- Я люблю своего мужа. И не продаюсь за деньги, - не удержалась от ответного «удара» Фая.
- Ты у нас известная «скромница»! – парировала мамаша. – Помнишь, как меня вызвали в пионерский лагерь и потребовали забрать домой, пока ты не испортила все мужское население лагеря?
- Так уж и все.
- Это, конечно, было преувеличением. Но, надеюсь, ты не забыла, как я их озадачила?! «Вам не о чем беспокоиться, - сказала я им. – Она знает, как предохраняться».
Воспоминания развеселили женщин. Сергей подумал, что пиар разыгрывается специально для него. И чувствовал себя неловко. Положение выручил Жорж. Он вошел незаметно и был немало удивлен идиллией на кухне. Муж предполагал увидеть совсем другое... И уж во всяком случае не веселую компанию во главе с тещей.
6.
Дождь прошел, но лужи еще не высохли. Борис ловким движением подхватил Катю и перенес через бурлящую, как река, дорогу. Она оказалась почти невесомой, что явилось для него большой неожиданностью.
- Да ты, мать, эфирная! Вот уж не ожидал! – окончательно смутив ее, воскликнул он. – Но я не атлет, и до твоего дома тебя все равно не донесу.
Поставив ее на тротуар, он пытался поймать такси, но те проезжали, не обращая на него ни малейшего внимания. И без него в эту ночь хватало пассажиров.
Катю трясло то ли от холода и сырости, то ли от волнения. Она пыталась скрыть свое состояние, но он нежно прижал ее к себе.
«Она далеко не такая страхалюдина, как казалась. Или в соответствии пословицы: «ночью все кошки серые, а женщины красивые»?! – усмехнулся он про себя. - Конечно, ей не сравнитmся с Файкой, черт бы ее побрал. Только бы эта беспринципная баба не наградила меня заразой. И клянусь, если на этот раз пронесет, впредь не трахаться с первой попавшейся сукой».
- Что ты там бормочешь? – вывела его из задумчивости Катя. Она чувствовала, что он тяготится ролью, которую себе навязал. - Не хочешь провожать - сама доберусь! Не маленькая, - голос ее от обиды предательски дрогнул.
- Не боись, детка! Не брошу тебя среди парка на радость насильникам.
Она казалась такой напуганной и беззащитной, что у него защемило сердце.
- Ножки не замочила? – участливо справился он, крепче прижимая девушку к себе.
«Ножки?! – вдруг опомнился Борис. -Лапы 43-го размера - это женские ножки?! И что это я перед ней распинаюсь? Не вышли пары водки? Или еще действует заряд, данный белокурой феей? – Ему захотелось развернуться и уйти. – Что я пристал к «гренадеру»? Зачем вызвался провожать? Мне уже давно снился бы десятый сон».
- Ты сам, наверно, вымок до коленей, - нежно прервала его мысли Катя. – И во всем виновата я.
- А без тебя шел бы по суху? – натужено засмеялся он. – Все равно пришлось бы поплавать. Так что не переживай, подруга.
Но сказать ему хотелось совсем другое: «Не хвастай, корова, перед подругами, что Борька – красавчик носил тебя на руках. Это последнее наше рандеву. Такое не повторится».
Борис чувствовал досаду на себя и на нее. Из-за этой непривлекательной для него женщины, он стоит ночью среди пустынного парка и не знает, как от нее избавиться.
- Еще долго плестись до твоего терема? – с еле скрытым раздражением обратился он к спутнице.
- Почти дошли. В знак благодарности приглашаю тебя обсушиться.
- А мама что скажет?
- Ничего не скажет, я живу одна.
- Не боишься? Вдруг воспользуюсь…
- Не насытился Файкой?! - И, не дав ему отреагировать на свой выпад, миролюбиво продолжила. - Я высушу твою одежду и напою горячим чаем.
- И это все?
- Другие услуги наша контора не представляет! – с улыбкой отразила она.
Ответ ему понравился.
Протянув белый махровый халат и указав, где ванная, Катя направилась в кухню.
Вернувшись в салон, Борис застал у плиты невысокую худенькую девушку в домашнем платьице. Он не узнал в ней Катьку-гренадершу и остановился в нерешительности.
- Тебе чай или кофе? – Катиным голосом спросила девица. – Я приготовила немудреную закуску.
Запах дразнил ноздри, а стол был сервирован красивее, чем на дне рождения Макланов.
- Ты не так проста, как кажешься, - опорожнив тарелку, осторожно произнес он. И после краткого колебания добавил: «Решила заарканить «не мытьем, так катаньем».
- О чем ты? – девушка гордо вскинула голову.
- Не секрет: «путь к сердцу мужчины лежит через желудок».
- Ты не только пошляк, но и неблагодарная свинья! – Никто, никогда не позволял себе говорить так непочтительно с этой хорошо воспитанной девушкой. Ей пришлось преодолеть себя, чтобы дать отпор этому грубияну. - А теперь, когда ты обсох и сыт, - тихо продолжила она: «Прошу!» - и указала на дверь.
- Выгоняешь? – ни сколько не смутился Борис. - Как я натяну мокрую одежду? Хочешь, чтобы схватил воспаление легких?
- Дам тебе одежду. Только уходи.
- В твои вещи не влезу. Так что придется переночевать здесь.
- Не влезешь?! – усмехнулась она. - Вещи гренадера будут тебе велики.
Он чуть не подавился смехом.
- Что обижаться? Ты и вправду гренадер. Тебе бы только усы.
- Я их сбриваю.
- Да не сердись, я шучу,- все еще продолжая смеяться, произнес Борис. – Но скинула свои ботфорты и уже не кажешься великаншей. Каблуки, небось, добавляли десять сантиметров роста.
- Двенадцать, - зло уточнила Катя.
- Вот дуреха. Зачем ноги портишь? - И, вдруг, «приценившись» к ее домашним тапочкам с удивлением добавил: «ступня-то у тебя не больше 38-го размера, а напяливаешь сорок последний? Зачем?
- Чтобы дуракам было о чем спрашивать! – отрезала она.
- Чтобы походить на девушку, тебе надо полстера из платьев выпороть, а свой язычок подрезать. Может, даже я приударил бы за тобой. Ты ведь этого хочешь?
- Что хвост распустил? Я-то думала, ты хороший парень, а ты копеечный хвастун. Ну, не нравлюсь я тебе, так ведь и не навязываюсь. Ухаживай за Файками, запирайтесь в чужих ваннах и стоните там до хрипоты.
- Не хочу, чтобы ты умерла от ревности. Мне твои подружки все уши прожужжали, что сохнешь по мне. Но я люблю маленьких, худеньких блондиночек, – он остановился, обдумывая, как бы ее еще уязвить. Его раздражала ее гордая независимость. Девчонки, которых он знал, первыми признавались ему в любви и первыми делали шаги к близости. А эта строит из себя недотрогу. Злость начала закипать в нем, но, подняв взгляд и встретившись с ней глазами, он осекся. Она еле сдерживала слезы..
- Дурочка! – он придвинулся к ней и, прижав к груди, прошептал, - я же тебя просто дразню. Прости меня, ты милая, славная девушка. А я злобный мужлан. Можно в знак примирения тебя поцеловать?
Катя отрицательно покачала головой. Но молодой человек, обхватив ее стан, со всей страстью впился в губы. Изнемогая от его ласк, девушка оказывала слабое сопротивление. Это его только распалило, и он опрокинул ее на диван.
«До чего же фригидная девка», - разозлился Борис и с силой вошел в нее. Она только слабо пискнула. Это его еще более ожесточило. Вдруг он почувствовал, что низ его живота стал липким.
- У тебя что, первый раз? – прервав процесс, удивленно воскликнул парень. Она молчала. Борис сунул руку туда, откуда извлек свою «деталь». Рука тоже стала липкой. Поднеся ее к свету, он увидел кровь.
- Что будем делать? – с неподдельным испугом спросил он. – Почему не предупредила? – Он со страхом ждал обвинения. Но она молча поднялась и ушла в ванную.
- Считаешь, что теперь я должен жениться?!- вслед ей крикнул он. Но из ванной не доносилось ни звука.
- Я страшно проголодалась! – тихо произнесла Катя после душа. Не глядя друг на друга, они жадно и молча поглощали остатки ужина. Каждый думал о том, как вести себя после того, что произошло.
Он чувствовал себя виноватым. Это его сердило. Захотелось задеть ее самолюбие, оскорбить, вывести из равновесия. Но он понимал, как это недостойно мужчины, а, главное, несправедливо.
- Не переживай, - наконец, выдавил он из себя. - Если будут последствия, я женюсь!
- Ты мне ничем не обязан! – после короткого молчания, отозвалась девушка. – Если бы сама не хотела, ничего бы не произошло. Так что не терзайся. Но сюда никогда впредь не приходи.
- Значит, все-таки сердишься.
- Ничуть! Скорее, благодарна тебе.
- Благодарна? – удивлено переспросил он. – За что?
- Ты лишил меня глупых иллюзий. Я, дуреха, сохраняла чистоту для мифического мужа. Мне уже 25, а мужа нет, и не предвидится. Все случилось так, как и должно было.
Она старалась говорить спокойно, без надрыва, но голос выдавали волнение.
«Достойно скрывает свои чувства, – невольно восхитился Борис. – Другая, на ее месте, устроила бы концерт и, обвинив в изнасиловании, пригрозила полицией. Попробуй докажи, что не насильник».
- Катя! – начал он. – Я страшно виноват. Не могу объяснить, что на меня нашло. Просить прощение бессмысленно. А как искупить вину, не знаю. Но мне никогда не попадались девчонки без сексуального опыта.
- Врешь! – не поверила она.
- Клянусь самым святым! И я вообще не лгун.
- Ну да! Ты у нас не подлец и не лгун, а само совершенство.
Он сидел, не поднимая глаз. И еле преодолевал желание выскочить из квартиры и избавиться от создавшейся ситуации
- Я чувствую себя, как мышь, бросившаяся за сыром. А мышеловка- хлоп и захлопнулась, - понизив голос, пробормотал он.
- Ты, Боренька, не мышь! А я не сыр! – с вызовом произнесла девушка. – И тебя никто не принуждает сидеть здесь! Мы все обговорили, можешь уходить.
Катя вскочила и, гордо расправив плечи, встала перед ним. В своем вызове она была великолепна. Уходить ему не хотелось. Наоборот, захотелось остаться и, нежно обняв ее, прижать груди. Но парень знал: она не позволит.
7.
Боря плохо развивался и долго оставался низкорослым. По характеру веселый, дружелюбный и внешне беспечный, он был всеобщим любимцем. Но с годами гормоны делали свое дело, и в его груди стала бушевать буря. Ему захотелось любить и быть любимым. Но девчонки, которые вовсю занимались любовью с его друзьями, с ним только делились своими секретами. Он не мог дождаться, когда они прозреют и увидят в нем мужчину.
На то, что подрастет, Борис уже не надеялся, но не это печалило его. Его мать тоже выше отца, но они любят друг друга! Значит корень зла в чем-то другом. Но в чем, разгадать не мог.
Ему, как и его отцу, нравились высокие девочки. А однажды он без памяти влюбился в роскошную брюнетку из соседнего класса. Преодолев робость, он пригласил Елену в театр. Для покупки билета, пришлось расстаться с ценной коллекцией марок, которую собирал многие годы. Но кокетка не оценила жертву. Окинув его сверху вниз презрительным взглядом, она процедила: «Можешь взять один билет. Тебя в зал пронесу в кармане». Здание школы «зашаталось». Острая боль незаживающей раны осталась до сих пор. Он возненавидел высоких брюнеток и, считая высокомерными дурами, никогда не делал попыток сблизиться.
Получив ощутимый удар по самолюбию, юноша стал накачивать мышцы. И, к своему удивлению, потянулся вверх. Теперь никто не мог посмеяться над его ростом, но комплекс остался. Справиться с ним ему не удалось. Полученная в юности травма была слишком болезненной. И внимание, которым стал пользоваться у девушек, не залечивало ее.
Еще в школе его прозвали «Боренька – кукленок». Прозвище каким-то непостижимым образом прилепилось и в армии. Но мускулистому парню выше среднего роста, прозвище не шло, ничего кукольного в нем не было. Разве, что он походил на куклу «Шварцнегер».
Поступив в колледж после армии, он не обходил вниманием ни одной симпатичной девушки. Но предпочтение отдавал невысоким блондинкам. О его пристрастии знали все. Но никто не догадывался о причине.
Высокие брюнетки тоже искали его расположения. Теша свое самолюбие, он с наслаждением унижал их. Многим это даже нравилось. Они считали его крутым.
Только Катька Гурвич в упор не замечала его, хотя ему нашептывали другое. Но он этим сплетням не верил, т.к. ее лицо с удивительным постоянством выражало полное равнодушие. Ни разу на нем не дрогнул ни один мускул.
«Что эта двухметровая цаца о себе воображает? - досадовал Шапиро. – Ни привлекательности, ни женственности, ни умения одеваться. Даже макияж не наносит. Считает себя неотразимой в натуральном виде? А кому она нужна? Во всяком случае, не мне!» Но в глубине души он жаждал внимания этой ни на кого не похожей девушки. Он знал, что она горда, не зависима и пользуется всеобщим уважением. Ее невнимание уязвляло. Ему хотелось покорить ее, унизить, отомстить за обиду, нанесенную Еленой, которую до сих пор не мог простить.
8.

- Ну, Срулик, ты и влип! – с усмешкой произнес Александр. – Теперь эта баба с тебя не слезет. Прельстили старушку твои гениталии.
- У меня без этого достоинств много, - в ответ усмехнулся Сергей. - Но другие достоинства ее не тронули.
- Другие не потрогаешь! - скаламбурил Саша. – Эта баба только в них нуждается.
- «Старуха» и «баба» ей не идет. Симона – особенная женщина, она даст фору даже собственной дочери!
- Ты, никак, втюрился?
- Не выдумывай. С ней просто не скучно. И я не обязан жить монахом, пока Натка решает, совершать алию или подождать погромов. Думаю, и сестрица не заперлась в монастыре.
- Опять загуляла? – встревожился Сережа.
- Я тебе Америку открыл?! Можешь представить Натку без поклонников?
- Поклонники – еще не любовники!
- Конечно! – скривил губы Саня. – Только от этой платонической любви у нее родилось двое деток. И спасибо резиновой промышленности, что не больше.
- Мне неловко спрашивать, куда подевался ее муж?
- Мужья, - уточник Александр. – Мужья! Их несть числа. Мама от горя умерла, но сестрицу это не притормозило. Видишь, и тебя заарканила. Как ей с ее неподъемной жопой это удается?!
- Брось! Она даже очень ничего! - восхищенно цокнул языком Сергей. – Настоящая женщина! В ней «частица чертова».
- Тут ты прав! Но скорее дьявола, а не черта.
- А мне она нравится. Жаль, отказалась выйти за меня.
- За это Богу свечку поставь. А-то бы ты, осел, обзавелся рогами и тремя дармоедами.
- Детки у нее очень славные. И ко мне хорошо относились.
- Ну и выдумщик ты! Ну и фантазер! «Хорошо относились», - передразнил он. – Ты бы никогда не заменил им отца. А для Натки стал бы – еще одним в коллекции.
- Разве она виновата, что не повезло?! – защитил Сережа женщину от брата. – Не за того выходила замуж.
- Замуж – хмыкнул Саша. – Да она адреса ЗАГС-а не знает. Нагуляла детей от замужних мужиков. И даже не знает, где эти папаши.
- Но ведь ей положены алименты! Должно же она знать, где отцы детей.
- Нам с мамой вместо вразумительного объяснения она со смехом спела: «их адрес не дом и не улица, их адрес Советский Союз». Мы перестали спрашивать. Все равно эту стерву ничем не проймешь.
- Но почему она не хочет приехать сюда?
- Сто раз писал ей, что у нас матери- одиночки, как сыр в масле катаются.
- Какой сыр? Ты по «Река» не слышишь, что им детей кормить нечем?!
- Тяжкая у «несчастных» жизнь! – ехидничая, вздохнул Саня. – Откуда только средства деток в кафе водить берутся?! Да еще хватает на модные прически и маникюр? - он снова притворно вздохнул. И, помолчав, серьезно добавил. – А моя, Линка, с радостью поменялась бы с ними местами. Сидят барыньки дома и от безделья с ума сходят. Все им мало! А моя жена бежит с одной работы на другую, пашет по десять часов в сутки, получает гроши. И еще счастлива, что есть работа.
- Как же ты допускаешь такое?
- Хороший вопрос! Машканта, страховка, арнона, машина, детские сады, бэбиситр…. И, как ни странно, еще пошамкать надо.
- Прости, но я полагал, что вы хорошо зарабатываете.
- Ты не ошибся. Но из минуса не вылезаю. Банк не обогащает, а разоряет вконец. За вклады проценты мизерные, а за минус дерут в три шкуры. Вот и вся математика. Но не беспокойся, я не жалуюсь. Просто с прежней работы уволили, и целый год пришлось шататься без дела. Вот долги и набежали.
- У меня есть кое-какие накопления. Могу выручить. Отдашь, когда будет.
У Александра предательски заблестели глаза, но он не произнес ни слова. Только молча похлопал друга по плечу.
- Сколько тебе надо? Завтра же перечислю.
- Тоже мне миллионер!
- К сожалению, таких денег нет. Но могу дать тебе… - И Сергей назвал довольно приличную сумму.
- Не знаешь, что «кредит портит отношения»?
- Брось трепаться! Зачем нужны друзья, если не выручать друг друга из беды?!
- Друзья нужны, чтобы завидовать, изменять, предавать! Да мало ли на что нужны друзья!
- Что за цинизм?! Первый раз в передряге?! Пробьешься, не падай духом!
Сергей протянул руку другу. Тот крепко ее пожал. Этот простой жест был дороже любых слов.
9.
- Знаешь, что самое грустное в жизни? – вдруг спросил Сергей, и, отвечая на удивленный взгляд Александра, продолжил. – Одиночество! Одиночество, - грустно повторил он.
- Что ты можешь знать об одиночестве?
- Я внутренне всегда одинок. А теперь, когда скончалась мама, ощущаю себя флагом на полюсе. Меня окружают вечные льды и ветры. И только белые медведи изредка приплывают поднять моральный дух.
Саша понял, что тот делится сокровенными чувствами и не находил слов для утешения.
- Но ты не одинок! – наконец, промолвил он. – У тебя полно друзей, и мы все тебя любим!
- Да самое дорогое - это друзья! Но вы живете своей жизнью. У вас жены и дети. Но не думай, что я завидую. Поверь, от всей души желаю вам счастья. Но мне не с кем поделиться, рассказать, что на сердце. Раньше обо мне заботилась мама. Ты ведь ее знал. Она была и мамой, и самым преданным другом. Думаешь, я ценил? Меня раздражала ее опека. И я не удосуживался сдерживать себя. Сколько важных советов получил от нее! А она от меня за это – упреки, - он грустно вздохнул.
- Поздно что-нибудь менять. Мы своим мамам уже не поможем. А как хотелось бы сказать, что всем сердцем любим их. Что просто стыдились быть ласковыми. Ты хоть можешь посетить кладбище и положить цветы. Благо, оно в Ашдоде. А я никак не соберусь в Ригу. Одна надежда, что Натка не забывает ухаживать за могилкой.
- Повернуть бы время вспять!
- Не мечтай о невозможном. Лучше заведи нормальную женщину и создай семью, пока не поздно. Но не с моей сестрицей, с ней счастлив не будешь. И хочу надеяться, что Симона не затащит тебя под хупу, - предостерег Саша.
- Только этого мне не хватает! – воскликнул Сергей. – Совсем за идиота принимаешь?! Но я не знаю ни одной девушки, с которой хотел бы создать семью.
- А Катька Гурвич?! Чем не пара? Лучшей девушки, по-моему, не сыскать. Не был бы женат, выбрал только ее.
- Борька опередил!
- Не свисти! Он ее терпеть не может.
- А мне сказали, что они спелись. Да и чем она могла ему насолить?
- Не знаю. Может, ничем. Только он любит невысоких, стройных блондиночек. Так что Катя по всем параметрам не подходит.
- Мало, кто нам не подходит! Тут что-то не клеится! Я своими глазами видел, как они целуются.
- Тебе показалось! - вскричал Саша. – Не может он с ней целоваться! Не может! – еще раз убежденно повторил он. – Я это доподлинно знаю.
10.
- Мне не верится, что твоя мама бросит Карла, который так ее обеспечивает, - не поверила Лина. - Самой не верится но она влюбилась! Влюбилась, как 17-летняя девчонка, - звонко кричала в трубку Фая. Слышимость была отличная, а телефонный тариф frau Левитан не беспокоил.
- Неужели она способна отказаться от роскоши?
- Но как это невероятно, эта эгоистка и себялюбка полюбила кого-то, кроме себя, - со смехом перебила Фая. - Она просто бредит им.
- Снова подцепила богатенького?!
- Если бы так. Но на этот раз нищий израильтянин. Машину и ту со вторых рук купил. Зато моложе ее на двадцать лет.
- Ничего себе! Но как обойдется без привычной роскоши? Или Карл отвалил «полцарства»?
- Ни шиша не отвалил. И развода не дает.
- Так сильно он ее любит?
- Не уверенна, что им движет любовь! Скорее, демонстрируя жену-красавицу, старый «педик» убеждает общество в своей нормальной сексуальной ориентации. Но это только одна из причин.
- Так он гомик? – удивилась Лина.
- Кто знает?! Но его всегда окружают молодые парни. Только маму это вполне устраивает: к ней не лезет и ей дает полную свободу.
- Твоя мамочка пользуется ею не хуже тебя!
- Где мне до нее! – польщено засмеялась Фая. – Мама умеет выбирать мужчин, не то, что я. - Жоржик далеко не миллионер. Живем в среднем достатке. А у любовников я деньги не беру, ты это знаешь.
- Почему не учишься у мамы? – раздался смех в трубке. – Какой у нее по счету миллионер?
- Не считала!
- Она хоть тебе немного отстегивает?
- Держи карман шире! Спасибо, что не требует от нас.
- При ее достатке?!
- С нее станет! Ей все мало!
- Но ты не досказала, по какой еще причине Карл не дает развода.
- Он ведет дела с евреями всего мира, и, демонстрируя жену-еврейку, открещивается от Холокоста. Подозреваю, что его предки неплохо нажились на нашей кровушке.
- Так он ЭСС-ник? – чуть не задохнулась Лина. – И вы не погнушались?!
- У тебя, мать, плохо с арифметикой. Думаешь, он родился при Наполеоне первом?
- Сама говорила, что он старик.
- Конечно, старик. Ему уже за шестьдесят. Сухая и желтая, как у мертвеца, кожа и слезящиеся глазки еще больше его старят. А неестественно белые зубы во вставной челюсти делают похожим на «клиента» мадам Тиссо.
- Перестань: а-то меня сейчас стошнит! Как только твоя мама не побрезговала?
- Деньги не пахнут. Кто только в ее мужьях не был. И дельцы, и паханы. Ей главное деньги. Она всех обдирать как липку и порхала от одной «мошны» к другой.
- Но ты сказала, что новый любовник не богат.
- Слушай! Ты его, наверное, знаешь. Это Сережка Хасин, Сашкин друг.
- Срулик?! – не своим голосом вскричала Лина. – Не может быть! Да это самый тихий и порядочный парень во всей нашей компании.
- Вот он и попался!
- Ну, нет! Мы его твоей старой курве не отдадим! Пусть утешается карлами.
11.
Когда за Борисом закрылась дверь, Катя несколько минут стояла в оцепенении у закрытой двери и не могла тронуться с места. Ей казалось, что самое хорошее, что могло случиться, уже произошло, и впереди ее ждет только пустота.
«Так не бывает! Так не бывает, - шептала она.- Это был сон, мираж, видение. Неужели исполнилось то, о чем боялась мечтать. Неужели Боренька Шапиро обнимал и целовал меня? Неужели те ласковые слова, которые он произносил, предназначались мне?» - она больно ущипнула себя. И, поняв, что не спит, подошла к трюмо.
На нее широко распахнутыми глазами смотрела растерянная девушка. Она стала вглядываться и искать в «той» недостатки. Но не находила. Белый лоб был гладким и чистым. Узкий нос с небольшой горбинкой, не был излишне длинным. Полные губы открывали ровный ряд зубов. А черные мягкие волосы свободно падали на плечи. Девушка показалась себе довольно симпатичной.
«А не беспристрастна ли я? Не смотрю ли на себя через розовые очки? Борис-то видит меня совсем другой, - стала она убеждать себя. – Не могу я понравиться такому симпатичному парню. Это был просто инстинкт мужчины. Выйдя за дверь, он забыл обо мне думать». – Слезы залили ее скуластое лицо. Она грустно вздохнула, но, решив продолжить «ревизию», скинула платье и шаг за шагом стала изучать свое тело. И опять не нашла никаких изъянов. Хорошая белая шейка, красивая плотная грудь с розовыми бутончиками сосков, гладкий живот и стройные ноги.
« Как будто все на месте?! – пожала она плечами. – Но что-то его отталкивало! Не мог один вечер перевернуть все его чувства! – она горько заплакала. – Как я теперь буду? Если мы столкнемся лицом к лицу, он решит, что я намеренно ищу встречи, что бегаю за ним, - она заплакала еще горше. – Нет, я никогда не унижусь, чтобы преследовать его! Никогда!»
И она приняла решение перевестись в другое учебное заведение.
Но ей так захотелось его увидеть, не завтра, не потом, а сейчас, в этот миг. Услышать его голос, почувствовать его поцелуи, ощутить его близость. Она еле удержалась, чтобы не сорваться с места и побежать за ним вдогонку.
12.
Солнце светило прямо в глаза. Сергей протер их и посмотрел на часы. Они показывали ровно семь. Он лениво потянулся и улегся удобнее на бок, спиной к окну. Вставать не хотелось, да и делать нечего. Субботний день тянется бесконечно. Бутики закрыты и даже по ним не прошвырнешься. По телевизору одна белиберда. «Удавиться от скуки…», -подумал он и решил заглянуть в «Тив Там» По выходным там много народа, может быть, встретится какой-нибудь знакомый.
Стоя под холодным освежающим душем, он услышал треньканье телефона, но трубку не взял. Так рано никто не мог ему звонить. Макланы в субботу любят подрыхать. От Борьки звонка не дождешься. Да он, наверное, тоже после дискотеки улегся спать. А больше некому. Если только Симона? – подумалось ему. – Но она встает не раньше полдня. Кому надо тот перезвонит, - успокоил он себя и продолжил наслаждаться душем.
Но телефон продолжал надрываться. Чертыхаясь, Сергей босыми ногами потопал в салон.
- Серж, дорогой! Где ты так долго был? Я уже забеспокоилась, - ворковал в трубке нежный голос Симоны.
- Я просил не называть меня так, - раздраженно буркнул он. – Тысячу раз повторять, что меня зовут Срулик?!
- Фу! Какое плебейское имя. Оно тебе не идет. А Серж - так аристократично!
- Но я запрещаю! Слышишь: не смей называть меня этим именем альфонсов.
- Почему альфонсов? – удивилась она.
- Хватит! – не дал он продолжить. – Я Срулик!
- Симона и Срулик, - хихикнула она. – Ты представляешь эти имена рядом?
- А я не настаиваю, - жестко оборвал он. – И вообще не звони мне больше!
- Не бросай трубку, - отчаянно выкрикнула она. - Пусть будет Срулик. Как пожелаешь. Я так тебя люблю, так скучаю! А ты меня еще любишь?
«Когда это я тебя любил?» - подумалось парню, но высказать вслух постеснялся.
- Почему ты молчишь? Почему молчишь? – жалобно кричала трубка. – Скажи честно, ты еще любишь меня? Любишь?
- Да! – буркнул он. Но, кажется, она не расслышала, каким тоном это было произнесено, и в упоении продолжала лепетать о своих чувствах.
- Когда я, наконец, увижу тебя? Я так соскучилась! Так соскучилась. Никого, мой мальчик, я так не любила, ни о ком так не тосковала. Приезжай завтра, не откладывай. Я немедленно закажу билет.
- Совсем сошла с ума! А работа?
- Какая работа?! Зачем она тебе? Вылетай, не дожидаясь расчета. У меня хватит денег до конца нашей жизни! Захочешь, поедем на Лазурный берег. Жара, солнце, море!
- Этого добра хватает здесь. Могу поделиться жарой с немцами, чтобы и они истекали потом, как мы.
- Не злись! Не злись! Поехали в Литву. Там не жарко. У меня домик у самого моря. Правда, не большой, всего три комнаты, но очень уютный. И кругом сад. Мой второй муж позаботился.
И, опасаясь, чтобы он не перебил, быстро продолжила:
- У меня и в Риги есть квартирка. Но на Московской. Там я, конечно, жить не собираюсь. Но мы можем ее продать и купить в центре или в Юрмале. Как ты пожелаешь.
- А квартиру в Риге оставил третий муж? – съехидничал Сергей.
- Нет! – вполне серьезно ответила Симона. – Третий оставил мне драгоценности и доллары. Он успел перевести их заграницу и положить на мой счет.
- Что значит: успел?
- А то и значит! Посадили его, и остальные ценности конфисковали.
- Представляю твои переживания! – выразил соболезнование парень, подразумевая арест мужа.
- И не говори, - согласилась Симона, - я чуть с ума не сошла! Этот идиот не успел переписать на меня дом и машину. И «побрякушек» у него было полно. Прятал от меня у своей тети, вот и поплатился.
- А где он сейчас?
- Мне это интересно?
- Ты его не любила?!
- До встречи с тобой, я не знала, что это такое. Зато теперь я полна любовью к тебе. И живу в страхе, что ты покинешь меня.
Она ждала уверения, что ошибается, но Срулик промолчал. В трубке раздались всхлипы.
- Ты ревешь, что ли? – раздраженно спросил он. – Я этого не терплю!
- Нет! Нет! – испугалась она.- Я никогда не плачу, ты ведь знаешь!
- Откуда мне знать?! За месяц, что прожили в гостинице, видел тебя только порхающей. Да какие у тебя в жизни проблемы? Тебе приходилось заботиться о куске хлеба? Ты хоть один день работала? Что ты вообще знаешь о жизни?
Она уже плакала в голос.
- Ты не любишь меня! Ты совсем не любишь меня! Я для тебя старуха. Но ведь я не выгляжу так! Если бы ты знал, сколько стараний приходится прилагать, чтобы быть в форме!
- Ах, какой труд! – снова не сдержался он.
- Ты думаешь, это легко? Каждый день зарядка, пробежка, тренажерный зал до последней капли пота а потом бассейн. А часами в парикмахерской и у массажистки. Не жалея, истязаю себя, а ради кого?! Но ты не хочешь этого понять. Зато ни у одной из твоих молодых подружек нет такого тела. Никто не любуется ими, как мной!
- Прямо панегирик своему телу!
- Тебе не приходится меня стесняться. На меня оглядываются парни и помоложе! – хвастливо произнесла она. - Так что прилетай, а-то опоздаешь.
- Что поделаешь, - равнодушно среагировал он.
Ревности, на которую она рассчитывала не получилось, И она испугалась.
- Серж, мальчик мой! Я пошутила. Мне никто, кроме тебя не нужен. Ни о чем не беспокойся, только скорее прилетай. А то я умру.
Услышав его недоверчивое хмыканье, она повторила:
- Я не шучу, если не дождусь тебя – умру. Жизнь теряет для меня смысл. Я уже обдумала, как покончу с ней. Сначала я решила повеситься, но это не эстетично. Лицо покраснеет, язык вывалится изо рта. Фу, как противно! Это не для меня. Отравиться тоже не хочу. Во-первых, мучительно, во- вторых, испорчу цвет кожи. Я слыхала, что она чернеет. И утопленники выглядят отвратительно. Поэтому, решила перерезать вены. Налить полную ванну теплой воды, одеть свой новый купальник, он мне очень идет, и обложить себя цветами. Много - много букетов. Это так романтично. Представляю, как ты заплачешь, увидев меня. Но будет поздно. Шанс будет упущен, - она опять всхлипнула.
- Хватит болтать! Такие себялюбки, как ты, не кончают с собой.
- Но тебя я обеспечила, - не слушая его, продолжала Симона. – Я уже составила завещание, и все свое имущество оставила тебе!
- Мне? – снова хмыкнул он, совершенно не придавая значения ее словам. - Почему не дочери? –
- Ей я не оставлю ни гроша! – зло произнесла Симона. - Думаешь, не знаю, что она старалась отбить тебя? Что прилетала к нам в Кельн и лезла к тебе в кровать. Я все знаю!
Сергей смутился. Откуда она могла узнать об этом? Кто мог рассказать? Он, по-крайней мере, ни с кем не делился.
- Не смущайся. Знаю, что ты дал ей от ворот- поворот. И еще сильнее люблю тебя за это. Но этой предательнице никогда не прощу! Отбивать любимого у родной матери! Этого последняя уличная девка не позволяет себе.
13.
День клонился к вечеру. Солнце готовилось ко сну. Но духота усиливалась. В Крыму, где Борис обычно проводил отпуск, по вечерам становилось прохладно. Приходилось одевать джемпер. Но в Ашдоде, в насмешку над законами природы, воздух по вечерам становится густым, как 30% сметана. Не продохнуть. Нет не только никакой необходимости укрыться, а хочется сорвать кожу. Но вряд ли это принесет прохладу. Приходится ограничиваться кондиционером. Слабое утешение для тех, кто им не разжился. Но на квартире, которую арендовал Боря, мазган был и работал исправно, поэтому выходить на улицу не хотелось. Приготовив аппетитные бутерброды и поставив перед собой бутылку коньяку с рюмкой, он удобно уселся в кресле у телевизора, и приготовился кайфовать.
Шапиро дал себе слово не вспоминать Катю и то, что между ними произошло. Но на душе было пакостно. Мысль то и дело предательски возвращалась к той ночи и давила грузом ответственности. Он не мог отогнать образ девушки, который назойливо маячил перед глазами.
«Что я принимаю это так близко к сердцу? – пытался он успокоить себя. - Кто-то должен был лишить ее девственности?! Почему не я?! Она, кажется, расстроилась меньше моего. Так из-за чего впадаю в панику? Я ее не неволил, не насиловал! – он налил коньяку, но, не выпив, отставил рюмку. – Черт бы ее взял, эту Катьку. Колдунья она, что ли?! Чем меня зацепила? Неужели на меня так подействовала ее невинность?» – он крепко задумался и стал вспоминать девушек, с которыми свела судьба. Он сходился с ними легко. И также легко расходился. Ни с одной не испытал такого душевного волнения. Ни одна не вызвала нежности и такого умиления. Хотелось снова увидеть Катю, приласкать и наговорить множество ласковых слов.
«Нечего раскисать! – остановил он себя. – Все эти эмоции от скуки и через день – другой улетучатся, как дым». Но самовнушение не помогало. Он не находил себе места. Мучило непреодолимое желание пообщаться, излить кому-то душу. И тут звонок Макланов прервал его грустные размышления. Приглашение было очень кстати, и он с радостью принял его.
Детей Макланы отправили к бабушке. И молодая пара тоже скучала. Коньяк, прихваченный Борисом, развязал языки. И они проводили время в легкой непринужденной беседе. Вдруг совершенно неожиданно и не по теме разговора Маклан спросил друга:
- А ты Катьку после дня рождения хоть не бросил по дороге?
- За кого ты его принимаешь? – заступилась за парня Лина. – Конечно, он довел ее до дома.
- Зачем ее провожать? Что с нее возьмешь? – пожал плечами Саша.- Девственница, она и есть девственница. Наша пчелка над такими не порхает. Лина не поняла иносказания, и мужу пришлось разъяснить.
- «Пыльцой» с недотрог не «поживишься»: Катька даже поцеловать себя не даст! А наш Борька время зря не тратит. К тому же Катюшу не назовешь изящной блондиночкой!
- Какие же вы все-таки пошляки! - укорила Лина.
- Пошляки? Только за то, что Борьку от таких правильных тошнит? Так ведь, пчелка? - обратился Саша к другу:
У Шапиро не было желания говорить про маленьких и беленьких. Хотелось поделиться метаморфозой, которая с ним произошла. И он еле сдерживался, чтобы не поделиться с друзьями новым чувством, которое обуревало его.
Словом за слово, разговор сам собой перешел на любовь и секс, любимую тему Лины. Стали спорить о важности соблюдения девственности. И, как всегда при спорах, мнения разделились. Самым консервативным оказался Александр. Он с пеной у рта стоял за защиту старых традиций.
- Но от меня требуешь быть чуть ли не гейшей, - со смехом разоткровенничалась Лина.
- Умение в сексе – одно из самых ценных качеств жены! – поддержал Боря, - это утверждали даже древние китайцы.
- Однако они полагали, что соитие должно происходить не ради удовлетворения похоти и даже не для продолжения рода, а для очищения от грехов и болезней, - высказал свою ученость Саша.
- Приятная процедура! - хохотнул Борис.
- Я согласна ежедневно так очищаться и лечиться, - рассмеялась и Лина.
- Тебе дай волю залечишь и себя, и меня! - самодовольно пробасил Маклан.
- Вот повезло с женой!- восхитился Борис. – Встретилась бы мне такая, сразу женился, не раздумывая.
- Так отбей у Левитана Файку. Они же с моей женой подруги! Недаром говорится: «Хочешь узнать, кто ты, спроси, кто твои друзья».
Лина, надув губы, замахнулась на него.
- По-твоему я тоже б.? Это тебе не делает чести. За такой комплимент ты заслужил развесистые рога.
- Их у меня еще нет? – сделал большие глаза Александр. – А я подозревал…
- Раз тебе так хочется, то будут, - пообещала Лина. - Надеюсь, проблем не составит.
- Могу предложить свои услуги, - подключился к представлению Борис.
- А что?! Вполне подходящий кандидат. И далеко за ним ходить не надо.
- Так что, заметано?!
- Только в придачу возьми детей, - улыбнулся Саша, пытаясь скрыть обиду.
- Заело, - подмигнула приятелю Лина. – Будет знать, как сравнивать честную женщину с….Не хочу обзывать подругу, но она живет по одним правилам, а я - по другим!
Эта маленькая ссора развеселила Бориса.
- А как вы считаете, девушка должна хранить невинность до свадьбы или для семейной жизни это не имеет значения? – перевел он разговор на интересующею его тему.
- Конечно, должна! – в унисон воскликнули супруги.
- Да вы ретрограды!
- Ничуть!
- Это поклеп!
- Что вы хором заговорили? У каждого нет своего мнения?
- У каждого из нас свое мнение, и именно такое! Правда, Сашуль? – Лина протянула мужу руку, и он с нежностью поцеловал ее. Шапиро с завистью смотрел на них. Он любил приходить к ним, в кругу этих людей он отдыхал душой. Ему было важно узнать их отношение к проблеме, которая мучила его, и по поводу которой он не мог позволить себе быть откровенным.
- Но что дает эта целомудренность до свадьбы, если после нее начинаются проблемы?!
- Не могут люди без противоречий проживать вместе. Так ведь, женушка? – произнес Александр, как будто извиняясь. - Каждый из нас имеет свой характер, свои принципы, каждый накопил свой жизненный опыт. Вот и возникают трения. Но любовь и мудрость побеждают.
- Но главное взаимное уважение и доверие, - дополнила Лина. – Без них надежную крепость не построишь!
- Все это слова! – отмахнулся Боря. – Любовь, любовь… А, по-моему, это просто удобная привычка иметь под боком женщину. Тут тебе и уборщица, и повариха, и собеседник. Если, конечно, не глупа как пробка. Но это уже зависит от выбора.
- Борька! Ты засиделся в «девках»! – пошутила Лина.
- А я считаю, что прав. Зачем мне узы брака? Слава Богу, моральные преграды, наконец, разорваны. Нравятся люди друг другу, почему им не вступить в контакт без бумажки и печати? К чему женское жеманство и кокетство? Зачем отказывать себе в удовольствии? И, последнее: опытная женщина более привлекательна для мужа. А возня с непорочной женой навевает скуку. Пока она войдет во вкус, - состарится!
- Черный юмор или ужасная пошлость?!
- Бросьте морализировать! Я верю в страсть. Она может лишить покоя. А любить можно ребенка или родителей. Но не чужую бабу. Ведь любовь, как я ее понимаю, это самоотдача. А что мы можем дать женщине?
- Заботу. Поддержку. Нежность. Уверенность в завтрашнем дне. В сущности, ту самую любовь, которую ты отрицаешь, - начала усердно перечислять Лина. – Могу по своему опыту сказать, что получила все это от Сашеньки. И очень ему за это благодарна.
- А я тебе, что сохранила для меня чистоту и скромность. При моем характере, умер бы от ревности, подозревая, что у тебя уже кто - то был.
- Ну и сценка! У вас тут нет машины времени? Кажется, мы перенеслись в 19-ый век.
- Можешь издеваться, сколько душе угодно. Но я преклоняюсь перед чистотой Линки. Она жила не только сердцем, но и разумом. А потому я уверен, что в нашей семье не родятся «кукушата»: ни один козел не подкинет нам своего семени.
- Хватит философствовать! – смутилась Лина. – А-то Борькин коньяк заведет нас в непроходимые дебри.
- А может, мы его убедили, и он бросит взгляд на симпатичную девушку, которая влюблена в него по уши.
- Это кто такая? – состроил невинное лицо Шапиро. - Надеюсь, стройная блондиночка.
- Все так! Только с точностью наоборот!
- Не притворяйся! Прекрасно знаешь о ком мы. Но если решил пройти мимо своего счастья, дело твое!
- Если она так хороша, как вы утверждаете, ей стоит признаться. Я пересмотрю свои приоритеты, – с какой-то непонятной ужимкой произнес парень.
- Если узнает тебя поближе, тоже изменит свои взгляды, - обиделась за Катю Лина. – Так что не важничай!
14.

Не знаю, как вы, уважаемый читатель, но я поражена суждениями Саши Маклана, человека молодого и современного. Вряд ли его поймут сверстники! Но я его понимаю и полностью разделяю его точку зрения.
Свободные нравы слишком разнузданны. Революция, происшедшая во взаимоотношении полов, также опасна, как всякая революция. Сметая устои, сложившиеся веками, она выплескивает из ванночки ребенка вместе с водой.
Я много об этом думала. Сомневалась, не слишком ли консервативна в своих взглядах?
Но природа с какой-то целью создала девственную плеву?! А ею все создано целесообразно. И так ли неразумно, что женщины веками до свадьбы хранили целомудрие?!
Касаясь этой темы, я внутренне краснею. Мы не привыкли прилюдно ее обсуждать. Вы усмехнулись? «Прилюдно?!» Но такое ощущение, что меня слышат десятки. Хотелось написать сотни. Однако скромность помешала.
Возможно, требование моральной чистоты – не ханжество? И если я касаюсь этой трепетной темы, несмотря на некоторую вольность выражений, она оправдывает себя? Не пора ли оглянуться назад и позаимствовать там все благоразумное?!
Я не призываю казнить «оступившихся». Не призываю преследовать за соитие без освящения. Терпение! Терпение - вот мой девиз. Но я против распущенности. Разве можно приветствовать огульное презрение тринадцати - четырнадцатилетних к целомудренной подружке? Разве нормальна в их устах фраза: «Ее никто не хочет: она все еще девушка». Стремление таких детей лишиться «постыдной» невинности – патология. Они не созрели для совокупления! И ничего не знают о любви и красоте чувств. Полагаю, возникла необходимость воспитания чувств, а не обучения детсадовцев пользованию презервативами.
Меня одолевает желание расширить тему. Но мое повествование не о том. Надеюсь, что найдутся серьезные исследователи, которое изучат причины нынешних нравов и пути их исправления. А я вернусь к повествованию.
15.
В вестибюле университета было необычно людно. Собралась чуть не вся группа.
- В честь чего митинг? - вместо приветствия поинтересовался Шапиро.
- Гони 50 шкалим! – не объясняя, потребовала Юдит.
- С какой радости? Уже обмываем дипломы? – пошутил он.
- Устраиваем балеху в честь Катеньки Гурвич?
- Наконец выходит замуж? – усмехнулся Борис. – На это мне и стольник не жалко, - но у самого екнуло сердце.
- Нет, она переводится в Тель-Авив.
- Почему? – дрогнувшим голосом справился он. – Осталась одна сессия, какой резон?
- Говорит, ближе к родителям, - пожала плечами Юдит.
- Но раньше ей это не мешало!
- А ты что всполошился? Какая тебе разница?
- Даже две большие разницы! – попытался отшутиться Шапиро. – И где теперь эта перебежчица?
- Пошла за документами. Сейчас явится.
Не успела она это произнести, как появилась Катя. Модно подстриженная, в белом брючном костюме, девушка разительно отличалась от того, как выглядела раньше. Борис невольно залюбовался ею.
- Чем не пришлись вам по вкусу? – обратился он к ней. От неожиданности она вздрогнула и покраснела. - В Тель-Авиве любят крепче? – глядя прямо в глаза, с издевкой произнес он.
- Слыхала, что там грубиянов нет! – отрезала она.
Услышав повышенный тон разговора, стали подходить сокурсники.
- Из-за чего сыр-бор? – всунула свой нос активистка Юдит. – Ты, Борька, нам компанию не порть!
- Вы видали такое? Невеста накануне свадьбы решила слинять отсюда, а со мной не посоветовалась. Так себя ведут порядочные девушки?
Вокруг все замерло. Борису казалось, что он слышит биение собственного сердца. А Катя вспыхнула до слез. Она не знала, как реагировать. Ей и в голову не пришло, что это предложение выйти замуж.
- Ну что ты стоишь столбом? Назначай дату и приглашай товарищей! Они ждут, - буднично продолжал Борис. А у самого внутри все дрожало. Он страшился ее реакции. И был прав.
- Такое предложение сделай своей бабушке! А меня оставь, наконец, в покое! – она сделала попытку вырваться. Но не тут-то было. Парень крепко схватил ее за руки. И, отобрав полученные документы, снова повторил, что никуда ее не отпустит.
- Боря! Это глупая шутка! - пытались урезонить его друзья. Ни для кого на курсе не было тайной его пристрастие к невысоким блондиночкам.
- А я и не шучу! Мы с Катей – супружеская пара. Осталась только хупа.
- Катька, правда? И ты молчала? Вот тебе и тихоня, - неслось со всех сторон. Ее стали обнимать и целовать.
Девушка стояла, как на лобном месте. Ей многие завидовали, а она чувствовала себя оплеванной, опозоренной и не знала, как выпутаться из этой постыдной ситуации. Этот парень, которого тайно любила много лет, вынес на обсуждение самый интимный момент ее жизни.
«Почувствовал себя виноватым и хочет искупить вину, - с болью решила она. - Даже согласен жениться. Жениться без любви. Но мне этого не надо! Я не приемлю жертв. Однако дать ему при всех отпор равносильно признанию».
При мысли, что ее интимная жизнь, жизнь порядочной девушки из порядочной датишной семьи будет обсуждаться при всех, Кате Гурвич стало плохо. Борис еле успел подхватить ее на руки.

16.
Надоедливо звонил телефон. Сергей знал, кто звонит и поэтому не реагировал. Но трынканье действовало на нервы, и он, не выдержав, сдался.
- Что тебе опять? – без предисловия буркнул он в трубку.
- Я тебя отвлекла ? Ты занят? – голос Симоны звучал виновато.
- Ты на часы смотрела? Я уже спал!
- Прости меня, мой мальчик. Ты же знаешь, что я полуночница.
- Но мне с утра на работу! – сердился ее «мальчик». – Не все в этой жизни бездельничают.
- И тебе не надо надрываться! Ведь просила тебя уволиться.
- И сидеть на твоем иждивении? Не по адресу обратилась, я не альфонс и не жигало. И перестань мне по сто раз на день звонить!
- Если не услышу твой голос – умру! Приезжай немедленно.
- Разбежался! – фыркнул он. – А сейчас, спокойной ночи. И не смей больше звонить. Иначе совсем отключу телефон.
- Хорошо! Хорошо! Только еще пару слов.
- Что еще?
- Я понимаю, что тебе надо время, поэтому выслала билет без даты. И деньги. Расплатишься с долгами…
- У меня нет долгов! – оскорбился Сергей.
- Запла