БРОШЕННАЯ МАТЬ


Пятница. Опаздываю на поезд. Время меня поджимает, а я стою в дорожной пробке, ежесекундно поглядывая на часы, стрелки которых затеяли со мной игру « в догонялки» и очень в этом преуспели. Они преуспели, а я нет, так как не доехала даже до поворота, за которым открывается прямой путь к Ашдодскому вокзалу. – Что делать? Это последний поезд перед наступающей субботой! Я должна успеть!
Выбора нет. Начинаю втискивать свою машину в любой зазор, образовавшийся между «ползущими» друг за другом машинами. Краем глаза успеваю сфотографировать выражения лиц водителей, одни из которых энергично крутят указательным пальцем у своего виска, показывая, что я сошла с ума, либо у меня « крыша поехала», а другие выразительно шевелят губами, посылая меня в то место, которое им по душе…
А на перроне, как всегда много народа, молодежи, солдат и солдаток с автоматами, и с большими рюкзаками. В вагоне все места уже заняты. Проход между креслами завален.
Я осталась стоять в тамбуре, а ребята, сбросив с плеч рюкзаки, садились прямо на пол, держа на коленях свои автоматы.
Мое внимание привлекли два симпатичных паренька в военной форме, которые выясняли у кого из них рюкзак тяжелее. – Наверно только недавно прошли тиранут, - подумала я.
- Мишка! Ты не знаешь мою маму! Представь себе, что она умудрилась затолкать в него столько вещей, что он чуть не лопнул! – сказал один.
- И моя такая же! Если бы она могла втиснуть туда весь гардероб, а в придачу к нему
холодильник до верху набитый едой, то и тогда бы не успокоилась! – поддержал его другой.
- Какие же они еще мальчики! Мальчишки, переодетые в военную форму, - глядя на их совсем еще юные лица, подумала я.
На табло высветилось название следующей станции Тель-Авив Агона, и вагон наполовину опустел. Сев в удобное кресло, я стала просматривать газету.
Услышав тихое покашливание, подняла глаза и увидела сидящую напротив меня опрятно одетую, но очень пожилую женщину, которая запивала таблетку водой.
Наши взгляды встретились, и женщина быстро опустила глаза. За какую-то долю секунды я разглядела в ее черных, но уже со старческой поволокой глазах такую безысходную боль, от которой у меня перехватило дыхание.
- Но чем можно помочь незнакомому человеку, который прячет свою боль за опущенными веками? – задала себе вопрос я. И тут же ответила: - Ничем.
- Извините! – обратилась ко мне она. – Я не расслышала название следующей станции.
- «Беньямина»! Это конечная остановка.
- Спасибо! – и она с трудом поднялась с сиденья.
Я предложила ей свою помощь. Она вежливо отказалась, и добавила: - Мне нужно пересесть с поезда на поезд.
-Значит нам по пути. А куда вы едите? – спросила я.
- В Акко. Теперь я живу там... Да теперь я живу там, – несколько раз повторила она.
- Вы живете с детьми?
- Нет! Сейчас я живу одна. Живу в Хостыле, – и тяжело вздохнув, добавила. И за это нужно сказать спасибо. Хостыль правда ничего, но людей говорящих по-русски нет, а с ивритом у меня совсем плохо... Слава Богу, что рядом с Хостылем, разбили парк. Говорят, что сам Шарон распорядился его посадить, дай Бог ему здоровья! Но там нужно ходить пока светло, так как местные мальчишки, иногда швыряют в гуляющих стариков камни. А что с них возьмешь? Они же все-таки дети. Дети, которых так воспитывают...
- А где живут ваши дети? – спросила я.
- У меня всего один сын, а он с семьей уехал в Канаду. Сначала он уговорил меня и мужа уехать в Израиль. Мы с мужем продали свой дом, сад, и все что нажили в течение жизни. Выручили деньги. Когда приехали в Израиль, сын уговорил нас жить вместе. Мы согласились. Деньги кончились, начались скандалы, так как невестка нас с мужем на дух не переносила. Муж умер от обширного инфаркта, а сын решил уехать с семьей в Канаду, на «поиски счастья»... А я об этом узнала, перед самым его отъездом…
- Мама! Ты не волнуйся, мы устроимся, получим страховку и тебя заберем? – сказал, как отрубил.
- Сказал, заберем! Заберем. Так я уже давно восьмой десяток разменяла! Даже если бы он захотел меня взять с собой, я бы все равно не поехала. Поверьте мне, что все равно бы не поехала! Разве я бы себе позволила стать для него обузой? Никогда! Там без страховки ты не человек! Никакой врач к тебе не придет! Он же знал, что я не поеду! Знал! Ну что ему стоило сказать:
- Мама, я без тебя никуда не поеду!.. Мне бы было от этого намного легче. Понимаете?..
– и она замолчала.
-Знаете, я хотела на себя руки наложить, или зайти в море и утопиться, так как плавать совсем не умею. Но во время вспомнила, что это великий грех, который Всевышний мне не простит. Я уже смирилась,.. а сердце все равно болит.
А пару дней тому назад получила приглашение от своей дав-ни-шней подруги. Села в поезд, там меня встретил ее сын и привез к себе домой. А какой подарок они мне сделали! Такой подарок ни за какие деньги не купишь! Какой подарок, какой подарок?.. Вы даже и представить себе не можете, какой это был подарок!.. Я видела лицо своего сына через приставку компьютера, а говорила с ним по переговорному устройству.
- Вот мы с ним и повидались! Он просил себя поберечь, – повернувшись ко мне всем корпусом, сказала она. – Поберечь! А как!?..
- Неужели те молодые солдаты, которые рассказывали друг другу, о своих заботливых мамах, через много лет, бросят их старых и немощных, на произвол судьбы? – с ужасом подумала я. – Нет! Эти не бросят!
Поезд замедлил ход. Я поднялась.
- Идите, идите! А то не успеете! – заволновалась женщина.
- Скажите, как вас зовут? – спросила я
- Ривка! Иди, иди детка, и пусть хранит тебя Господь! – сказала она.
Я пулей выскочила из вагона и бросилась к окну. Секунду мы смотрели друг другу в
глаза.
Поезд тронулся,.. и она уехала.
Уехала в Акко. В хороший Хостыль, где никто не говорит по-русски, и где арабские невоспитанные дети бросают камни в беззащитных и брошенных собственными сыновьями стариков, но делают это они не со зла, а потому, что их плохо воспитывают родители.
- Господи! Каким же должно быть у этой одинокой, брошенной собственным сыном матери сердце, чтобы вместить в себя столько доброты и всепрощения!?



Правдивые истории, взятые из нашей с вами жизни,
жизни олим-декабристов

На своей бывшей родине Светлана работала в большом больничном объединении, гордостью которого был новый реабилитационный центр. В нем работали травматологи, ортопеды и физиотерапевты. А восстановлением здоровья больных занимались квалифицированные массажистки и массажисты, принимающие пациентов только по направлению от лечащего врача. Эта специальность была востребована и престижна.
- «Свой диплом я перевела на иврит и английский языки. Специальность у меня хорошая! Так что с работой у меня проблем не будет!» – думала она до тех пор, пока не побывала в Сохнуте, после приезда в Израиль.
- Ты кто? - на ломанном русском спросила, социальный работник.
Света растерялась.
- Какая у тебя профессия?
- Я массажистка!
- Что о-о-о? - чуть не брызжа слюной, свистящим шепотом выдохнула та в растерянно–непонимающую физиономию Светы. От ее бесконечного «О-о-о!?» у Светланы закружилась голова и тревожно екнуло сердце. А знак восклицания «!» намертво спаровался с огромным знаком вопроса «?», зависнув над Светиной разнесчастной головой, в виде знаменитого на весь мир и знакомого нам с детства фрагмента «Серпа и молота», который скульптор Мухина, навечно передала в руки двух сиамских близнецов, выходцам из рабочих и крестьян. В восклицании социальной работницы было столько «праведного» гнева, желчи, отрицательной энергии, замешанной на личном шовинизме, что этот фрагмент, по неизвестным причинам, сместился во времени и пространстве и бумерангом завис над Светиной разнесчастной головой. От сильной вибрации у стального молота отвалилась самая важная его часть – сам молот, после чего осталась одна шпага, которая без жалости и сожаления готова была пронзить Свету насквозь.
От всего этого у Светланы стало тоскливо на сердце и неуютно в желудке.
- У нас в Израиле нет такой профессии - массажистка, а есть профессия физиотерапистка!!! - делая ударение на каждом слове, проштамповала социальный работник.
- Ну, какая разница, как меня будут здесь называть! Ведь главное, это работа! - немного приободрившись, подумала Света. А утром ей на глаза попался клочок газеты, пестревший различными объявлениями и предложениями. Пробежав по нему глазами, она увидела объявление, от которого пришла в восторг.
«В Тель-Авиве требуется - массажистка с месячным заработком в 10.000 шекелей». И сноска:
«Звоните! Говорим по-русски».
- Вот это да! Вот это деньги! Нужно скорее бежать к телефону-автомату! Звонить, звонить, звонить и немедленно! - роясь в кошельке, лихорадочно думала она.
- Куда мог завалиться этот проклятый «ассимон»? Он же был в кошельке. Я это прекрасно помню! Тогда где же он? Где? - и она в нетерпении вывалила содержимое своего кошелька прямо на стол.
Почувствовав неожиданную слабость и дрожь в коленках, Света плюхнулась прямо на пол, больно ударившись о копчик. Поднявшись с пола и на бегу потирая ушибленное место, она приговаривала.
- Потерпи дорогой! Ушиб - ерунда! Нам с тобой сейчас не до глупостей! Потом разберемся! Главное, это хорошая работа и высокая зарплата!
Потными и дрожащими от волнения руками Света набрала нужный ей номер и, пока шел гудок, старалась проглотить слюну, чтобы хоть как-то увлажнить, мгновенно пересохшее горло.
- Хэлло! Говорите!
Света прокашлялась.
- Хэлло! Хэлло! Вы меня слышите?! - мелодично пропела трубка.
- Здравствуйте! Я звоню по объявлению. Вам еще требуется массажистка? - едва сдерживая волнение, спросила Светлана.
- А знаете, вам очень повезло! – весело защебетала та, что сидела на другом конце провода.
Набрав полную грудь воздуха, Света сглотнула волнение, комом застрявшее у нее в горле, и бодро спросила.
- А какие документы мне нужно вам предоставить?
- Документы? Какие документы? Нам они вовсе не нужны!
Светлана опешила. Наверно, ее не так поняли. Им нужен только диплом! И она это сейчас выяснит. Но трубка ее опередила.
- Вы молоды? - спросила трубка.
- Да, вроде бы, не старая, - запинаясь и еле ворочая сразу же одеревеневшим языком, ответила Света.
- По голосу слышу, что молодая! - продолжала верещать трубка. - А как у вас насчет внешности? Мужчинам-то вы нравитесь или не очень? Если да, то можете считать, что это место ваше. А теперь назовите свое имя?
- Девушка! Вы что, решили надо мной подшутить? А мне, представьте, не до шуток. Я ищу работу! Понимаете?
На другом конце провода стало тихо. Света напрягла слух и поняла, что девушка, прикрыв трубку ладонью, с кем-то советуется.
- Девушка! Девушка! Не бросайте, пожалуйста, трубку! У меня кончились ассимоны! - закричала Света.
- Ты, милочка, откуда свалилась? Что дурой-то прикидываешься? Твои документы это твоя молодость, приятная внешность да проворные руки!
Света тупо уставилась на возмущенно орущую трубку. Резко нажав на рычаг «отбой», она без сил опустилась на стоящую рядом скамейку и прикрыла ладонью глаза, чтобы хоть немного побыть наедине со своими мыслями. Но, как говорится, нет худа без добра! Только теперь до нее дошло, что в газетных объявлениях под словом «массажистка» предполагаются и предлагается услуги несколько другого толка. Ну и черт с ними! Нечего летать в облаках и искать работу по объявлениям в газетах. Надо собрать свою волю в кулак и идти дальше. И тут Свету осенило:
«Зачем я морочу себе и людям головы. Все, что мне нужно, - это узнать, где находится ближайшая поликлиника, записаться на прием к заведующей, узнать условия работы, а, главное, какая зарплата. А может ей повезет и у них есть вакантное место!»
Так она и сделала. Подойдя к регистратуре и услышав русскую речь, Света слегка приободрилась. Дождавшись своей очереди, она наконец-то получила возможность задать свой вопрос.
- Здравствуйте! Скажите, пожалуйста, в каком кабинете принимает ваша заведующая и где находится массажный кабинет?
У секретарши глаза полезли на лоб.
- Тише, прошу вас, говорите потише! - почти шепотом попросила она, испуганно оглядываясь по сторонам.– Что с вами? Таких кабинетов в поликлиниках нет и быть не может! Поняли?
- Как это нет? У меня есть медицинский диплом. Я массажистка и хочу работать по специальности! - воскликнула Света.
От начавшегося вокруг Светланы мужского ажиотажа лицо секретарши заметно порозовело, а через пару секунд стало пунцово красным.
- Смотрите, что вы наделали! Эти козлы по-русски не понимают, но слово «массажистка» им хорошо известно. Для них оно, вроде красной тряпки, на которую бросается разъяренный бык в испанской корриде.
И действительно, эта публика явно ею заинтересовалась. Забыв про все свои болячки, мужчины разного возраста и цвета кожи бросали в ее сторону такие красноречивые взгляды, от которых Свете стало не по себе.
-Что же это такое? Везде она слышит одно и тоже. И чтобы не расплакаться, она взглянула на все происходящее, как бы со стороны. Да! С мимикой у этих прохвостов все в порядке. А с перевоплощением еще лучше. Самые знаменитые мимы им и в подметки не годятся! И она краем глаза уловила, как довольно солидный респектабельного вида мужчина буквально вывалился из очереди и, как в театре «Абсурда», предстал перед ней в новом обличье. Его подмигивания, восторженные причмокивания вместе с раздевающе-нахальным взглядом – наглядный пример, как на наших еврейских половых гигантов действует одно единственное магическое для них слово «массажистка». От его вида Свету начало тошнить, и она пулей вылетела из поликлиники.
А на следующее утро, принарядившись и вооружившись полным арсеналом обаяния, а в придачу и полной папкой документов, Светлана отправилась в стольный город Иерусалим за восстановлением попранной справедливости.
- Трусиха, вперед! - и она отважно ринулась на штурм незыблемого столпа - Израильского Министерства здравоохранения, в самом названии которого было заложено его истинное предназначение: - охрана здоровья людей…


2


В приемной высокого начальства было пусто. Молоденькая секретарша препроводила ее в кабинет. Светлану поразило выражение лица сидящей за столом женщины, надевшей на него, вывеску, предназначенную для данного конкретного посетителя. Заведующая по кадрам с гордо-непреступным видом восседала за столом, заваленным всевозможными папками, бумагами и бумажками. Пробежав взглядом по Светиным документам, она изрекла свой, не подлежащий обжалованию вердикт.
- В Израиле нет места для альтернативной медицины! – тоном, не терпящим возражений, сказала она, как отрезала.
- Но это вовсе не альтернативная медицина, а лечебная. Она признана и востребована во всем цивилизованном мире! – и Светлана решила не отступать, пока не убедит ее в своей правоте. – Вы не можете себе представить, насколько быстрее проходит лечение больных после тяжелейших операций и травм, - на одном дыхании выпалила Светлана.
Но маска–вывеска лица этого официального представителя, призванного стоять на страже здоровья людей, за время их одностороннего диалога застыло в фазе брезгливо - ироничной полуулыбки, постепенно сползающей вниз к самому подбородку, приобретая выражение непроницаемости, непробиваемости и нежелаемости, хотя бы просто для приличия изобразить что-то отдаленно напоминающее работу мысли.
За долгие годы ничего недуманья ее мозг утратил способность рационально-гибкого мышления и, перестав нормально функционировать, впал в летаргический сон. Теперь эту женщину ничто не волновало, так как она давным-давно получила вожделенный для каждого израильтянина квиют- (постоянство) на занимаемую высокую должность, дарующее ей право спокойно и припеваючи досиживаться до заслуженной ею пенсии. Получить постоянство в нашем государстве - это все равно, как приобрести статус дипломатической неприкосновенности на занимаемую должность. А пока, за эту многолетне-сидячую спячку на столь высоком олимпе наше щедрое государство платит ей огромные деньги - успела подумать Света.
Итак, разговор окончен. Полученный Светланой результат равняется нулю. Настроение хуже некуда. А отчаяннее подбирается к наивысшей точке кипения, клокоча в Светиной груди стоградусными парами. Оно рвется наружу. Еще секунда и Света взорвется. Но не тут то было. Все предусмотрено. Для этого ума не нужно. Есть электрик. Один поворот термостата, и на неудобоваримого посетителя обрушивается струя холодного воздуха из мощного кондиционера, которая стремится охладить и начисто выдуть из особо умных и горячих голов все новаторские идеи вместе с их хозяевами. Да так, чтобы у них навсегда пропала охота даже близко приближаться к таким солидным учреждениям, как это.
И вот тут-то произошло то, чего Света больше всего опасалась. Кипение вышло из берегов и, подмяв под себя холод, обрушилось на сидящую перед ней живую мумию, Светиным возмущенно - рвущимся из глубины души голосом.
- Девушка! – Постарайтесь перевести мои слова как можно точнее – и мысленно добавила : «Чтобы это «мумиоподобие» если не поняло, так хотя бы кое-что услышало!» – Переведите, пожалуйста, что я ей советую, как можно скорее проснуться и открыть пошире глаза. Не то в один прекрасный день, ее так «нежно» подвинут, что обленившиеся от долгой спячки мозги не успеют дать команду ее атрофированным мышцам… И она свалится со своего незыблемого пьедестала на твердую землю. От внезапного приземления она может получить сотрясение каких-никаких, а все таки мозгов, или, вернее то, что от них осталось!- А пустота тоже болит!
А переводчица машинально слово в слово, переводила эту гневную тираду, не вдумываясь в смысл Светиных слов. И только тогда, когда заведующая по кадрам, опершись руками о стол, начала приподнимать со стула свою засидевшуюся задницу, девушка испуганно прикрыла ладошкой рот.
И тогда в Светину голову закралась довольно-таки крамольная мысль: А что, если бы произошло чудо, и по мановению волшебной палочки голова и то место на котором та сидит, поменялись бы местами?
Но от перемены места слагаемых сумма не меняется. Так что даже в этом уникальном случае в данном министерстве ничего бы не изменилось.
А почему? Да потому, что ни там, ни тут ничего путного нет.
-А, что есть? Есть только квиют!
-А, а дальше?
- А дальше? А дальше – пустое место!
РИММА УЛЬЧИНА

ЕСЛИ ХОТИТЕ УЗНАТЬ ЧТО БЫЛО ДАЛЬШЕ, - ПИШИТЕ СВОИ КОМЕНТАРИИ

3


Так как моя первая попытка устроиться на работу по специальности, посредством многообещающих объявлений в русско-язычной прессе, так и через Министерство Здравоохранения, потерпела полное фиаско, я, пораскинув мозгами и перебрав в голове все возможные варианты, пришла к однозначному решению:
- Светик! Хватит надеяться на все красиво-лживые обещания, пытаясь схватить за хвост несуществующую золотую рыбку. Это всего лишь трюк и ловко расставленные силки-сети, от которых дурно пахнет. Хватит барахтаться и хвататься за хрупкую соломинку, которой, кстати, нет и, не может быть по определению. Ее нет в природе. А весь этот ажиотаж рассчитан на молоденьких доверчивых дурочек. Так что, дорогая моя, плюнь на все эти сомнительные обещания и, засучив рукава, начинай работать локтями, чтобы как можно дальше отплыть от этой опасной, многообещающе-лживой трясины, в которой есть только вход, и нет выхода. Надеяться не на кого, разве только на себя, любимую. Вперед! – приказала себе я.
По своей натуре я человек целеустремленный. На протяжении всей своей жизни мне не раз приходилось драться по настоящему и всерьез, - в фигуральном смысле этого слова, за свое место под тем - советским солнцем. То же самое я должна была сделать и сейчас. Жизнь поставила передо мной новую серьезнейшую и старую, как мир задачу: хочешь выжить, - умей драться! А если струсишь - тони!
Прошло несколько дней. Я пошла в супермаркет.
Возле самого входа стояла молодая яркая израильтянка, колоритная внешность которой притягивала к себе взоры всех прохожих. Ее тонкие запястья украшало множество браслетов. При каждом движении они издавали нежный перезвон, а точеные ухоженные пальчики были унизаны массивными кольцами, которые в лучах утреннего солнца переливались всеми цветами радуги. Она лучезарно улыбалась, одаривая этой улыбкой всех и сразу, при этом ни на минуту не забывая предлагать всем входящим коробочки всевозможных цветов и конфигураций.
Уловив мой взгляд, она скользящей походкой направилась в мою сторону.
- Крема, зэ крема! - мило улыбаясь, лепетала она.
- Вижу, что крема, но мне это сейчас не по карману, а тем более не ко времени, - буркнула я себе под нос, но на всякий случай повесила на свое лицо ответную, но не столь лучезарную улыбку.
Окинув меня с ног до головы, быстрым взглядом, красавица протянула мне открытую коробочку с кремом, мол, сначала возьми, посмотри, а потом реши, нужен тебе крем или нет. «Реклама – двигатель торговли», - машинально отметила я, беря из ее рук коробочку с кремом. Повертев в руках, поднесла к носу и, вдохнув пряно - сладковатый запах, прикрыла глаза, тем самым давая ей понять что я тоже не лыком шита и кое что в этом смыслю.
Подцепив кончиком мизинца немного крема, я сделала несколько легких поглаживающих движений. Приняв предложенную ей игру, она обмакнула свой изящный пальчик в баночку с кремом и с довольным видом начала делать поглаживающие движения у себя на лице, под подбородком и на шее.
- Ани косметикаим, ани косметикаим! - радостно щебетала она, стараясь мимикой и жестами показать, что не на шутку мною заинтересовалась.
Я утвердительно закивала головой, и мой рот расплылся в широчайшей улыбке, доходящей до самых ушей.
-«Вылитый Буратино! Улыбка идиотки, на которую может клюнуть только умалишенный, - тоскливо подумала я. - С чего это меня так развезло? Вот черт! Что же мне делать? Как ей объяснить, что я массажистка. Ведь это – шанс!» - но, имея уже определенный опыт, я благоразумно промолчала. Пока я приводила свои мысли в порядок, моя оппонентка протянула мне свою руку. «Надо же, какая смышленая!» - обрадовалась я и сразу сделала несколько приемов лечебного массажа на ее руке.
Она кивала головой мне, а ей. «Отличное упражнение для шейных мышц. А со стороны мы похожи на дух китайских болванчиков еврейского происхождения, но разного менталитета. - подумала я. Чем бы закончилась наши взаимные экивоки, не знаю, но помог его величество случай.
- Ее зовут Авивой! Она косметичка и у нее есть свой небольшой «эсэк», а между делом она торгует кремами тех фирм, с которыми ей приходится работать, - пояснила подошедшая к нам женщина.
- А меня зовут Светланой, или просто Светой!
- Орит, ее зовут Орит! – сказала добровольная переводчица, кивая в мою сторону.
- Ты косметолог, а я массажистка! – поборов свой страх, тихо сказала я.
Пока шел этот разговор «на троих», я краешком глаза следила за выражением лица Авивы, которая, сдвинув темные стрелки бровей, о чем-то напряженно думала.
Взяв с прилавка кусочек бумаги, она быстро чиркнула номер своего домашнего телефона и, протянув эту бумажку мне, заговорила быстро-быстро, подтверждая все ею сказанное выразительными жестами.
- Она говорит, что подъедет сюда в четыре часа дня, так как хочет, чтобы вы ей сделали массаж, - перевела все та же женщина.
Авива жила в новом красивом доме. Открыв дверь, она жестом пригласила меня войти в ее кабинет и, взяв за локоть, подвела к стене, на которой красовалось большое количество « дипломированных рамок».
От сделанного мною массажа она пришла в полный восторг и тут же предложила у нее работать, Не каждый день, а только когда кто-то из ее клиентов, будет в нем заинтересован, но при условии, что я после окончания массажа, соглашусь прибирать ее пятикомнатную квартиру с двумя ваннами и тремя туалетами.
«Вот это да? Как же она меня красиво сделала! И за все про все будет платить какие-то ничтожные гроши в конце каждого месяца. Моя радость мгновенно испарилась. Но другого выхода у меня не было.




4

…Мы приехали в Израиль в конце декабря девяностого года, в самый пик алии из бывшего Союза. Позднее, кто-то в шутку присвоил нам звание «декабристов». Начало моей работы у Авивы, совпало с началом Иракской войны. Взрослые и дети ходили по улицам с перекинутыми через плечо коробками противогазов. Днем мы чувствовали себя нормально. Наверное, брали пример с коренных израильтян, которые ничего не боялись. Жутко-пронзительный вой сирены начинался, примерно, в одно и то же время, часов так в семь-восемь вечера. К этому времени наша квартира наполнялась страхом, который с каждой минутой становился почти осязаемым. При первых ее звуках дети бросались наперегонки в комнату, которая теоретически должна была быть полностью герметизирована. Наша собачка при ее завывании забивалась под одеяло, и пока муж помогал детям надевать противогазы, я затыкала все щели между дверью и полом хорошо отжатой тряпкой для мытья полов. Прижимая к себе напуганных детей, мы напряженно ждали отбоя.
Тот день у меня явно не задался. Утром я позвонила Авиве. Услышав ее «кэн», я положила в карман два шекеля и восемьдесят агорот - ровно столько, сколько требовалось за проезд на автобусе в оба конца. Перекинув через плечо противогаз, заботливо укутанный в полиэтиленовый пакет, защищающий его от сырости, я шагнула за дверь и под проливным дождем отважно двинулась в путь.
Третий раз я массажировала одну и ту же женщину, которая несколько раз пыталась мне что-то объяснить на иврите.
-Ани – Ирма! – представилась она и при этом крепко, по-мужски, пожала мне руку.
Одеваясь, пациентка сунула мне в руку бумажку с написанным на ней номером своего телефона и жестом показала, чтобы я его спрятала. В это время в комнату влетела хозяйка - видно дверь была не плотно прикрыта, и, застав нас на месте преступления, отругала свою клиентку, а меня окатила таким взглядом, от которого мне стало не по себе. Барометр ее настроения резко упал вниз и остановился на самой нижней отметке со знаком минус, а в ее душе разгоралось пламя, которое достигло наивысшей точки кипения. В воздухе запахло бурей, который в любую секунду могла перерасти в тайфун.
Я быстро ретировалась и принялась наводить порядок в спальне ее старшего сына. Справившись с уборкой в спальнях детей и убрав на кухне, принялась за туалеты. Занятие, конечно, не из самых приятных, но, стиснув зубы, старалась выполнить свою работу по высшему разряду. От жалости к себе я совсем раскисла и зашмыгала носом.
- Света! Перестань себя жалеть! - мысленно приказала себе я. Иначе будет плохо! Ты сорвешься, и что? А туалеты мыть все равно придется. Никуда от этого не денешься. Надеюсь, что это не навсегда. Но зато в конце месяца получишь свои денежки. А деньги, как известно, не пахнут! Да, деньги, конечно же, не пахнут, но унитазы мыть, все равно противно. Неужели так будет всегда? Неужели я сдамся? Неужели я не найду себе места под Израильским солнцем? – намыливая руки мылом, думала я, а на душе, кошки скребли. – Давай, раскисай, раскисай? Хочешь пописать глазками, пожалуйста, только тебе от этого легче не станет! Все равно пока другого выбора нет! – вытирая руки бумажной салфеткой, убеждала я себя.
Тогда в те первые деньки нашей жизни на вновь обретенной Родине мне казалось, что такое положение вещей просто немыслимо. Это позднее тысячи наших женщин с высшим образованием были вынуждены пойти работать уборщицами в учреждения и в дома состоятельных людей. А тогда мне казалось, что я, самая - разнесчастная на свете.
Закончив работу, я с облегчением вздохнула: «Слава Богу! Еще один день прошел».
Сегодня ровно семь дней, как я начала работать. Скоро смогу купить своим детям небольшие подарки. А главное, я принесу в дом хоть какие-то деньги. Взглянув на ручные часики, я пришла в ужас: время неумолимо приближалось к шести часам вечера. На улице вовсю хлестал дождь. Я чувствовала всем своим существом, что с минуты на минуту, буквально вот-вот, должна начаться воздушная сирена. Схватив сумку и плащ, я заторопилась домой.
В это время дочка Авивы, девчонка лет двенадцати, вышла из туалета и, подойдя к матери, что-то шепнула на ушко. Та сорвалась с места и ринулась в туалет.
- Орит! Бой рэга! – громко закричала она.
Войдя в туалет, я обомлела. Не помня себя, схватила упирающуюся девчонку за плечи и поволокла в туалет.
- Ты что, соплячка, себе позволяешь? Ты думаешь, что я родилась только для того чтобы мыть туалеты и подтирать твою задницу?! Бери щетку и сейчас же убери за собой, а не то я за себя не ручаюсь!
Авива, мгновенно оценив по достоинству мой темперамент, схватила дочь за руку и вытолкнула из туалета. И во время, так как голова ее дочери в любую секунду могла очутиться в унитазе.
- Орит, Орит! Ма кара!
Обливаясь слезами, я схватила свою куртку вместе с болтающимся и бьющим меня по ногам противогазом и пулей вылетела на улицу. А на улице темень, воет ветер и дождь льет как из ведра. Льющиеся слезы смешались со струйками дождя. Мне стало жутко. Пустырь, Дождь. Завывающий ветер и подвывающая ему я. А вокруг ни души.
Каждой клеточкой своего тела я чувствовала, что вот сейчас, сию минуту завоет сирена. От всего пережитого у меня зуб на зуб не попадал.
Мимо пролетела машина. Одна. Потом другая. Я махала руками, но ни одна из них не остановилась. Мой ужас достиг апогея.
Вдали показались расплывчатые огни мчавшегося автомобиля. Не долго думая, я вылетела на середину дороги и встала как вкопанная, раскинув в стороны руки, на одной из которой болтался противогаз.
Водитель резко затормозил. Звук и скрежет тормозов болезненным эхом отозвался у меня в ушах и застрял в гудящей болью голове. Здоровенный мужик, открыв дверцу машины и на половину высунувшись из нее, громко ругался, вывалив на мою разнесчастную голову весь запас самых отборных ругательств собранных со всего мира. Наверное, это было его хобби. Ругался он виртуозно, смачно и с удовольствием.
А меня застолбило. Его ругательства отдавались в моей голове волшебной музыкой, спасшей меня от одиночества и страха. Я продолжала стоять в позе чучела: с раскинутыми в разные стороны руками.
Таксист, кряхтя и все еще ругаясь, направился было ко мне, но, увидев, что я все еще стою в той же позе, в позе законченной идиотки, опасливо отступил на два шага назад и уставился решая, что со мною делать.
- Опусти руки и садись в машину! - на ломанном русском с грузинским акцентом сказал он.
Я его слышу, а руки опустить не могу - они мне не повиновались.
- Ты чито, совисем глухая, или совисем немая! Чито, это сэ тобой? А может, ты немножечко не вэ сэбэ, или не того? - и он выразительно покрутил указательным пальцем у своего виска.
Я энергично стала мотать головой из стороны в стороны.
Таксист посмотрел на меня более внимательно и, подойдя, снял с руки все еще болтающийся противогаз, перекинул его себе через плечо, а потом слегка надавил мне на плечи и осторожно начал опускать мои одеревеневшие руки вниз.
- Идем в машину! И-и-дем, дорогая! Не бойся! Там тепло и ты быстро согреешься! Видишь, ты совсем промокла!
- У меня есть только один шекель и сорок огород, - заплетающимся языком еле слышно пропищала я.
- Ты лучше мине расскажи, ты в своем уме, или нет! Зачем мне твои копейки! Скажи мине, что ты делала в такое время на пустыре и как ты там оказалась? Где ты живешь? Куда тебя отвести?
- Я работала.
- Работала? Где?
- В доме одной женщины.
- Это у кого же? Я знаю здесь каждого в лицо.
- У Авивы!
- А! Что же ты у нее делала? На уборщицу ты вроде бы не тянешь, а на ее клиентку, тем более.
- Это по чему же? - возмутилась я.
- Так что же ты все-таки у нее делала? Авива – женщина хитрая, во всем - свою выгоду ищет.
Как ты к ней попала?
- Случайно!
- Это я понимаю! Косметикой торговать?
- Нет, я массажистка.
- Чито, чито это ты мине сказала? Повтори!
- То, что слышали! Что в этой стране происходит? Что твориться?! При слове «массажистка» все падают в обморок! Вы что живете в каменном веке! Да?! Еще во времена Адама и Евы люди умели и знали, как нужно растирать ушибленные или больные места! А в бывшем Союзе люди стремились попасть на массаж.
- Там - да, а здесь - нет! - строго сказал он. – Хочешь получить дурную славу, валяй, рассказывай каждому встречному и поперечному о том, что ты работаешь массажисткой. Давай! Но хочу тебя предупредить, ничего хорошего из этого не выйдет. Здесь одно это слово наводит мужчин на дурные мысли. Приличные женщины здесь на массажи не ходят, а ходят только мужчины…
Мы подъехали к дому. У подъезда стояли мои дети и, увидев меня, с визгом бросились навстречу. - Мамочка, мама, что случилось? Идем поскорее домой! Мы так боялись, что сирена застанет тебя в пути. Бежим скорее! Бежим!
- Подождите! Сколько с меня? – спросила я у таксиста. Минуточку! Я мигом! - заторопилась я.
- Брось! Не суетись! Денег я у тебя все равно не возьму! А вот от хорошего массажа не откажусь, а то моя поясница в последнее время дает о себе знать. Замучила меня, проклятая! Давай завтра и начнем!
- Пожалуйста! Я с радостью, только у меня нет даже обеденного стола, на который я могла бы вас положить, чтобы сделать массаж. .
- Нэ пэреживай! Стол мы найдем! Завтра часов так в восемь вечера. Идет? Я постараюсь не опоздать!
- А как же насчет того, что это дурная профессия? – улыбаясь, спросила я.
- Дорогая! Ведь я тоже приехал оттуда, да? И потом я сразу вижу, с кем дело имею, понимаешь? Но ты все равно не будь слишком доверчивой, а то можешь сильно обжечься! А у тебя ведь есть муж и дети. Так что смотри в оба! Усвоила?! Машина фыркала и укатила.




5

А утром я снова пошла искать работу. После боевого крещения у Авивы, я чувствовала себя более уверенно, но только в том, что касается уборки помещений.
Недалеко от моего дома, утопая в сочной зелени декоративных кустов, усыпанных цветами разных расцветок, белели, симпатичного вида виллы, и я приняла для себя стратегически важное решение: буду брать каждую из них штурмом. Но моя выразительная жестикуляция, вместе с усиленной артикуляцией не увенчалась успехом.
«Ну что ж, в новом амплуа я выгляжу, наверное, не очень убедительно. Вот поэтому и получаю от ворот поворот. Да! В олимовской жизни не все так просто! А, может, моя физиономия не внушает доверия.
- Светлана, хватит бодягу разводить, и так тошно! - одернула себя я. - Критики много, а толку мало! Ладно! Попробую еще раз. А если и на этот раз выйдет осечка - с меня хватит. Не получится сегодня, наверняка, повезет завтра. Только не нужно падать духом и сразу же, при первых неудачах падать в обморок. В Израиле это не работает! Нужно искать – под лежачий камень вода не течет! – и, набрав полную грудь воздуха, я нажала на кнопку очередного звонка.
Пока я ждала, мне стало жарко, как снаружи, так и внутри.
Наконец из дома выплыла симпатичная блондинка в длинном голубом халате, который выгодно подчеркивал голубизну ее глаз.
Она терпеливо и внимательно наблюдала за моей изысканно-выразительной пантомимой, из которой любому дураку стало бы ясно, что я от него хочу.
- А ты на уборщицу вовсе не похожа, как говорится, не про вашу честь!
Увлеченная своей пантомимой, которая после каждой предыдущей неудачи пополнялась все новыми более выразительными перлами, от результативности которых зависел, как мне казалось, положительный ответ моих потенциальных работодателей, я не сразу уловила смысл сказанного и при том на родном мне языке. Женщина разглядывала меня строго, в упор.
- Так вы! Вы говорите по-русски ?! – я начала задыхаться от накатившей ярости, захлестнувшей меня со страшной силой.
Я готова была провалиться сквозь землю, а проклятый ком обиды железной хваткой унижения сдавил мне горло и, больно постукивая в висках, всей своей тяжестью навалился на глаза, готовый пролиться целым морем слез.
- Да в чем, собственно, дело? - спросила она. - Чем вы не довольны?
- А то вы не понимаете? Пока я разыгрывала перед вами целый спектакль - пантомиму, из жизни репатриантки, ищущей хоть какую-то работу, вы стояли, молча, наслаждаясь этим дурацким представлением! – и резко развернувшись, пошла прочь.
- Вот стерва! Натуральная стерва! - почти вслух выругалась я.
- Постойте! Куда вы? Я вовсе не хотела вас обидеть! Да остановитесь же, наконец! – закричала она, теряя терпение.
Так мы познакомились. И опять уже знакомый мне сценарий: - она признанная и уважаемая всеми косметолог, а я – массажистка. И снова…
- Сегодня у нас какой день? Четверг, а завтра пятница. Правильно? Так вот завтра, перед субботой у меня короткий рабочий день, так что можете придти в час дня, сделать мне массаж, а там посмотрим. Правда, не очень-то и обольщайтесь, так как у меня уже несколько лет есть свой, причем очень грамотный и опытный массажист, который сейчас в отпуске. И учтите, что спина у меня одна. И в плохие руки я ее не отдам! А я знаю, что такое хороший массаж. Можете мне поверить!
- Ты классная массажистка , - сказала она. Мы разговорились…
- Дорогая моя, не все так просто! Я приехала в Израиль двадцать лет назад с двумя маленькими детьми. С мужем у нас еще в Союзе были натянутые отношения, а в Израиле стали и вовсе никакими. Так что весь этот воз и навоз мне пришлось разгребать и тянуть одной. Я много лет проработала санитаркой в больнице, работала целыми сутками, стараясь дать своим сыновьям все то, что положено израильским детям, а те шекели, которые мне удавалось сэкономить, – относила в банк. И только через семь лет, когда мне удалось накопить нужную сумму, я стала работать только ночью, а днем училась на курсах, чтобы приобрести диплом косметолога. Но и это не все. Чтобы начать преуспевать, нужно хорошо и вложить. Так как нужно помещение, соответствующее оборудование, кондиционер, чтобы клиенты не умирали, плавясь от невыносимой жары летом, и не мерзли зимой, всевозможные кремы для всех видов кожи и всех возрастов, маски и десятки других мелочей, без которых нельзя обойтись и которые тоже стоят целую кучу денег. Так что сначала я работала на покрытие долгов и только последние несколько лет, работаю на себя.
Она мне на многое открыла глаза. И спасибо Богу, что на моем пути, встречались только хорошие люди, как из коренных израильтян, так и из наших бывших соотечественников - ватиков.


6



Как-то меня пригласили делать массаж, в один дом. Без труда разыскав нужный мне номер дома и позвонив по «интеркому», я назвала свое имя и на лифте поднялась на нужный мне этаж. Встретили меня очень дружелюбно.
В большой кухне, прямо на обеденном столе, предназначенном для большой семьи, начала работать, и не заметила, как быстро пробежало время. И вдруг завыла сирена. Я помчалась за своим противогазом, а все члены семьи спокойно перешли из кухни в салон, прихватив с собой чашки с кофе, включили телевизор и стали смотреть «Хадашот». А я застыла на месте, судорожно прижимая к себе противогаз.
- Света, не бойтесь! Идите сюда к нам! Присаживайтесь! Что будете пить, чай иди кофе? Кофе с молоком или черный? - радушно предложила хозяйка дома. Я выбрала кофе с молоком. В то время, как на улице завывала сирена, в доме спокойно попивали кофе и лакомилась печеньем. Пить кофе, держа на коленях противогаз, было, согласитесь, противоестественно. Я убрала его с колен и незаметно положила рядом.
- Вы не пользуетесь противогазами? - запинаясь от волнения - спросила я хозяев дома.
- Нет, а зачем? Все будет хорошо! Можете не беспокоится! - в один голос уверенно заявили они.
- Но ведь это очень опасно?
- В нашем мире есть так много опасностей, одной меньше или одной больше - это в принципе ничего не меняет. За двадцать лет жизни в Израиле, мы ко всему привыкли. Этим мы давно переболели. Пережив все войны, что пришлись на наше время, мы перестали бояться.
- А как же светомаскировка! - спросила я.
-А уж это, как говорится, святое дело. У нас все «триссы» наглухо закрыты, да еще и завешены плотными портьерами.
Приятная обстановка, отсутствие паники и непоколебимая вера в нашу противовоздушную оборону передались и мне. Я воспрянула духом настолько, что нашла в себе силы во всех деталях и с достаточным чувством юмора описать все то, что творилась в нашем доме во время первой воздушной тревоги.
- При первых звуках сирены наш пудель стрелой понесся в комнату и с головой забился под одеяло. За ним неслась моя сваха, так как мы пока живем все вместе. А за ней мой зять, который должен был успеть надеть противогаз своей мамуле, которая летела вслед за пуделем с выпученными от ужаса глазами. Они влетели к нам в спальню и приземлились в самом центре кровати. Наша кровать, которую мы нашли во дворе соседнего дома, когда сняли эту квартиру, в данный конкретный момент служила плацкартным местом для каждого из нас. Мать моего зятя впала в такой транс, что, глядя на нее, хотелось броситься на пол, закрыть глаза и умереть. Но и для этого не было свободного места. Пока мой зять в поте лица трудился над трясущейся от страха челюстью своей мамаши, пытаясь натянуть на нее противогаз, мой муж проверял противогазы у внучки и дочки. А я опустив над дверью полиэтиленовую пленку стала на колени и, прилагая огромные усилия старалась втиснуть в огромную между дверью и полом щель, хорошо отжатую мокрую тряпку. Все по науке. И не важно, что пленка тихонько раскачивалась, то ли от сквознячка, который проникал в так сказать плотно «герметизированную» комнату, то ли сгустков нашего страха.
А дальше, как в немом кино. Закончив возиться с дверью, я схватила свой противогаз и хотела втиснуть в него взмокшую от праведных трудов голову, но тут же про него забыла.
В комнате творилось что-то невообразимое: Моей свахе было трудно дышать. Она задыхалась. Как большущая птица она махала руками и почему-то сучила ногами. Через огромные «иллюминаторы» долбанного противогаза были видны ее обезумевшие глаза. Четыре противогаза, разом скосили глаза и повернули свои гармошко-прорезиненные хоботы в ее сторону.
И тут мы поняли, что ее сын в спешке забыл открыть дыхательный клапан. А пока длилась эта немая сцена, под названием «приехали», прозвучал отбой.
Мои слушатели катались от смеха. Тем более, что с мимикой у меня было все в полном порядке.
А сейчас и мне не было страшно.
Когда наступил отбой, я, попрощавшись со всеми и захватив противогаз, пошла к выходу.
- Света, постойте. Сейчас мой муж возьмет ключи от машины и подвезет вас к самому дому, - любезно предложила хозяйка.
Я с радостью согласилась.



7

Как-то раз меня пригласили на богатую виллу делать массаж всей семье. В семье были русские корни. Старшее поколение хорошо говорило по-русски. Дети, как водится в таких семьях, в основном все понимали, а говорить не умели.
Прекрасная вилла, богатая семья, красавица жена и довольно привлекательный хозяин дома. Это были еще молодые люди, которые много путешествовали, повидали мир и разные экзотические страны, любили все попробовать, пощупать, узнать обычаи и различные нетрадиционные эротические увеселения, до которых так охочи наши богатые и цивилизованные европейцы.
У них было двое детей. Когда я пришла, все почтенное семейство как раз заканчивало есть фруктовый салат.
- Вот молодцы! Все правильно! Наедаться перед массажем - это равносильно тому, что сознательно делать себе дороже!
- Кто будет первым? - спросил муж
-Мне все равно, - откликнулась, жена,. и отослала детей заниматься своими делами.
- Ладно, пока вы разговариваете, я приму душ и пойду первым.
Нашу оживленную болтовню прервало его появление.
- Милый! Ты готов! - ласково обратилась к нему жена. .
- Вполне! - весело отозвался он.
Все еще улыбаясь, я быстро обернулась и увидела обнаженного мужчину, который держал в руке ослепительно белое полотенце и стоя, в естественно - вальяжной позе, непринужденно прислонился спиной к косяку от дверного проема.
Проследив за взглядом его жены, я невольно вся съежилась, ожидая от нее соответствующей реакции на его возмутительную выходку. Но она, блистая улыбкой, приподняла ладонь в кокетливом приветствии и изящно пошевелила кончиками ухоженных пальчиков, давая ему добро. Она явно наслаждалась пикантностью этой ситуации.
Моя беспечная улыбка начала сползать на левую сторону лица, а правя взлетевшая вверх бровь потянула за собой правый глаз, а за ним и щеку, перекосив мое физиономию так, что самый знаменитый в мире мим не смог бы такое изобразить, за самые большие бабки
Произошла заминка. Я явно подпортила им кайф. Награждая себя самыми хлесткими эпитетами, я прилагала титанические усилия, чтобы как-то расслабить мышцы лица и вернуть их на прежнее место, но они намертво застыли в перекошенном виде. Меня это не на шутку встревожило, так как все мои усилия оказались тщетны.
- Господи! Что же теперь будет! Я чувствовала, что мои губы, вот-вот, соберутся в сморщенный мешочек, похожий на задок только что ощипанной курицы. И все же мои неимоверные усилия не пропали всуе .
Заметив мое смущение, он вежливо спросил.
- Света! Что- то не так?
На мое счастье, хозяйка нечаянно смахнула со стола бокал с томатным соком, который ударившись об пол, разлетелся на тысячи томатно-красных осколков. От резкого звука мои губы ожили.
- Нет, нет! Что вы! Все в порядке! – скороговоркой, храбро отчеканила я.
- Вы в этом уверенны? - недоверчиво переспросил он.
- На все сто! - как можно раскованнее ответила я, растянув губы в улыбке до самых ушей.
«Наверное, эта моя улыбка должна была занять достойное место в книге «Рекордов Гиннеса», - подумала я и, не отрываясь от темы, кокетливо провозгласила: - Таких красивых мужчин в неглиже, но без модного галстука мне массажировать еще не доводилось!
Они весело и непринужденно рассмеялись, а мне от моего жалкого блеяния стало совсем тошно
Обернув свои бедра махровым полотенцем, он улегся на специально купленный ими массажный стол животом вниз.
Я работала молча. А его распирало любопытство.
- Света, неужели вы ни когда не видели голых мужчин?
- Почему не видела! Видела, и не раз!
Он живенько приподнял голову, чтобы задать встречный вопрос. Но я его опередила.
- Видела на операционном столе в течение целых десяти лет, когда работала в операционной
- А массажировать? - спросил он.
- А вот массажировать мне не приходилось.
- Почему?
- Потому! И, пожалуйста, перестаньте валять дурака!
- Ладно, я догадываюсь, что в бывшем Союзе нет, а здесь?
- А здесь…а…здесь… я такое увидела впервые и чуть сквозь землю не провалилась!
- Да неужели? Это от чего же? Неужели у меня… то есть… я такой мужчина, от вида которого молодая и красивая женщина может упасть в обморок! - вкрадчиво спросил он.
- Черт бы меня побрал! Сколько раз я зарекалась с пациентами не вступать ни в какие дискуссии, а тем более на такую скользкую тему.
- Можете на свой счет не обольщаться! - отрезала я.
- Это как! Как прикажете мне вас понимать? - взвился он.
- А как хотите, так и понимайте!
- И все таки я прошу вас объяснить и, если можно, поточнее, что вы имели ввиду?
- Куда уж точнее! Я даже зажмурилась от ужаса!
- Мой вид поверг вас в шок! Я прекрасно видел, как вы зажмурились, - наигранным тоном продолжил он.
- Да оставьте свой вид в покое! Я зажмурилась в ожидании того, что ваша жена влепит вам такую затрещину, что от вашей спеси останется пустое место!
- Неужели все выглядело так прозаично?! А я ожидал от вас услышать нечто особенное!
- И не мечтайте! - заявила я и, насупив брови, тоном, нетерпящим возражений, приказала: - Перевернитесь на спину и лежите спокойно!
- Так что, и поговорить с вами, теперь нельзя? Не женщина, а сплошное «нельзя»! - сказал он с такой интонацией, что я не выдержала и громко расхохоталась. - Я хочу, чтобы вы знали, - тихо, с вкрадчивыми нотками в голосе произнес он. - В Израиле вы начинаете жизнь с чистого листа. А это совсем не просто! Не нужно рвать на себе одежды и посыпать голову пеплом. Ваша удача - в ваших руках!
- Это я уже слышала, - насмешливо произнесла я.
- Уже успели! Кто ж это меня обскакал?
Я промолчала.
- Света, я хочу, чтобы вы, наконец, поняли, что в нашей сегодняшней жизни нет прошлого и будущего, а есть только настоящее, здесь и сейчас!
Его глаза буквально впились в меня.
- Что на подвиги потянуло, или романтический зуд не дает вам покоя? А может, вы просто циник? - буркнула я.
- Скорее первое! А что, если и в самом деле потянуло? И мне сдается, - плавно переходя на «ты», доверительно-вкрадчивым тоном продолжил он, - что в нашем с тобой альянсе просматривается обоюдовыгодная сделка.
- Это как! Что вы имеете в виду?
- Хочешь узнать?!
- Хочу.
- А не испугаешься?
Я пожала плечами.
- Предлагаю контракт- роман!
Видимо не правильно истолковав мое молчание, он продолжил более уверенно:
- У тебя своя семья, у меня своя, так что наш альянс никому мешать не будет, а мы с тобой будем наслаждаться прелестями жизни, и, поверь мне, что в этом и заключается смысл жизни! Ну, так как? Звучит заманчиво, правда! Уверяю тебя, что я смогу сделать тебя счастливой! - размечтался он.
- А никак!
Он прищурился и впился в меня цепким взглядом. Я решила отделаться шуткой, и тем самым, спустить все на тормозах.
- Что? Поднакопилась излишняя сексуальная энергия и срочно нужен сброс?
Теперь он смотрел на меня во все глаза и, затаив дыхание, ждал ответа.
Где-то я читала, что горячая сауна - это экстремальный вид спорта. Вот там можно без проблем и лишних затрат сбросить все поднакопившиеся излишки.
- Ну и женщина! - смеясь, сказал он. - Не женщина, а зверь! Бьет наотмашь, без жалости и сострадания!
- Правильно! Если больному нужна операция, то делать ее нужно немедленно! - И чтобы как-то себя реабилитировать в его глазах, мягко добавила: - недавно был в моей практике такой курьезный случай. Хотите послушать?
- Валяй! – снисходительно-небрежным тоном сказал он.
- Один такой же респектабельного вида «адон», как и вы, придя на массаж, тихо спросил:
« Гивэрэт! Слиха! Улай эвшар бли тахтоним?» - и он нагло уставился на меня, ожидая положительного ответа. Поверьте, что меня от такой наглости просто заклинило. Все те несколько слов, что я знала на иврите, начисто испарились.
- Адон! Слиха! Бли тусик, - асур! – с апломбом изрекла я и для большей убедительности, эту фразу повторила несколько раз.
Этот жеребец ржал взахлеб. Ржал так, что начал икать. Представляете, каков наглец!
- Вот это класс! - задыхаясь от смеха, сказал он. Высший класс! С вами действительно не соскучишься!