…Все, кого ты вправду любила,
Живыми останутся для тебя.
Анна Ахматова.

Говорите правду – и вы будете оригинальны.
А.В.Вампилов.


Эпоха под знаком конца
Рассуждения о поэтическом искусстве Татьяны Алексиной


Критика, эстетическая оценка вынуждены ждать, пока жизнь не окажется собранной в фокус, и лишь после этого рецензент пытается воспроизвести то изображение, которое этот пойманный в сети кусок жизни оставил свое отражение на зеркале сознания художника.
Еще со дней Гомера к литературе предъявляют два требования: чтобы в ней был сюжет и были характеры. Человеческая природа меняется так медленно, что для нее три тысячи лет назад – всего лишь вчерашний день; и сегодня читатель требует сюжета и характеров.
Зоркий летописец советской жизни, трезвый аналитик эпохи Татьяна Евсеевна Алексина представила вторую книгу Воспоминаний. Только что в Иерусалимском издательстве «Скопус» вышло продолжение широко известной первой книги «Петербург…Петроград…Ленинград. Семьи и судьбы» (2002г.) Новая книга называется «Неужели это было? Воспоминания-2».
Первая книга получила несколько прекрасных рецензий в России, Израиле, США, Германии и в других странах. Тираж первых изданий пользовался спросом в течение четырех лет. Да и теперь эту книгу спрашивают в библиотеках стран мира.
Через призму семейной хроники, через жизнеописание гибели одного семейства прозрачная историческая проза Татьяны Алексиной воссоздает картину жизни интеллигенции в «империи зла». Торжествующему крику победителя-гегемона вторит предсмертный крик поверженного. Зрелость исторического видения позволила автору раскрыть глубокое разномыслие подданных империи с советской властью.
Человек живет среди причин, а поэтому не может удержаться и не спрашивать о причинах. Татьяна Алексина не претендует на то, что она способна ответить на все вопросы. Многое не только остается, но и должно остаться для людей загадкой. Жизнь утратила бы смысл, если бы вдруг стали известны ответы на все вопросы, которые волнуют человечество.
Жить голым инстинктом человеку не пристало. Дав выход кипевшим страстям, писательница проявила выдержку и самодисциплину. Ее изящный ум мыслит благородно, смело и широко излагает мысли ясно и непринужденно, проникает в особенности ума и пристрастий своих персонажей. Хотя у искренности и откровенности много общего, все же между ними немало и различий. Искренность – это чистосердечие, это любовь к природе, отвращение к лицемерию. Откровенность не дает нам такой свободы; ее рамки уже, она требует большей сдержанности. И все же откровенность Татьяны Алексиной прямодушна. Благоразумнее и честнее вообще не говорить, чем недоговаривать. Напряженная эмоциональная жизнь человека деликатного душевного склада обостренно воспринимает воздействие окружающего мира. Мы видим в этой повышенной нервной возбудимости Татьяны Алексиной признак духовной возвышенности. Она жадно вбирает в себя впечатления зримого мира, переливы красок и солнечный свет – противовесы уродству жизни. Нервная неуравновешенность как элемент чувственной радости для писательницы – одна из черт эстетического комплекса колоритных фигур героев ее произведения. Представляемые ею исторические очерки, пронизанные тончайшим психологизмом, - документ эпохи. Эти свойства обеспечивают стилю Татьяны Алексиной специфические ресурсы, аналогичные светотени в живописи. Оставленная в тени часть изображения невольно притягивает и увлекает глаз зрителя. Нервный и сжатый стиль, возбужденное и пораженное воображение читателя опирается на полученный толчок. С психологическим мастерством автор обнажает изнанку человеческих чувств.
О Татьяне Алексиной можно сказать словами Андерсена: не беда появиться на свет в утином гнезде, если ты вылупилась из лебединого яйца!.
Своей книгой писательница утверждает мысль: жизнь победит – сколько рук ни налагалось бы на нее, сколько безумцев ни пытались бы ее прекратить.
Книга Татьяны Алексиной – результат долгих размышлений над прожитыми годами. На долю писательницы выпало лишь сожалеть о недостигнутых идеалах. Она подвела итог времени, полному событий, надежд, разочарований и ужаса перед неотразимыми бедами близкого будущего, холода и мрака грядущих дней, когда, казалось, невозможным прижизненно выйти из круга страданий – самый частный случай выступает как образ и символ всеобщего. Точность и острота наблюдений, чистота и святость помогают писательнице предельно верно воссоздать образ устремившегося к своей неотвратимой гибели советского строя. Ее память отличается интенсивностью чувственных впечатлений, способностью возрождать и воплощать с живой достоверностью запахи, звуки, цвета, формы и ощущения жизни. Живущий в Израиле академик Академии Естественных Наук Российской Федерации Александр Александрович Недува, один из первых прочитавший новую книгу, сказал: «Уверен, что ее нельзя будет не заметить, нельзя будет ею пренебречь. Книга проложит себе путь».
Дыхание катастрофы чувствуется в каждом из семидесяти коротких рассказов книги. Оно обостряет эмоции персонажей, делая их участниками больших событий, в ураган которых вовлечены их судьбы. «Воспоминания-2» - мощное выражение дарования ее автора, способного и на трагическую безудержность, на вакханалию трагизма, и на трагическую сдержанность. Какое странное противоречие: у этой одержимой писательницы задорное лицо и мечтательные надежды.
Описанная в произведении эпоха глубокой экспрессии отразила индивидуально-психологический конфликт Татьяны Алексиной, ее личную и социальную драму. Интересная особенность: герои книги не позволяют трагизировать себя. Для повествования характерен универсализм душевного диапазона героини, где «все во мне – и я во всем». Героиня-рассказчица смотрит на мир интимно и сердечно. По мере того, как жизненный опыт открывал перед Татьяной Алексиной отвратительную картину жизни, падения и порчи человека, ее возвышенная интуиция проникала в глубины человеческой сути, находя опорные пункты для результативного сочувствия. Это вообще сильная книга. Она оставляет человека в полутьме и не вербует себе прозелитов, сторонников и приверженцев.

****
Гете с полным правом утверждал, что в литературе людей интересует более «что», нежели «как», потому что первое они могут постичь в подробностях, а второе недоступно им в целом.
В структуру произведения, несмотря на самодостаточность каждой из многочисленных новелл или очерков, все вошло непринужденно, вполне органично. Более того, для книги характерно ощущение спонтанного саморазвития – самодвижение сюжета. Татьяна Алексина проявляет способность одушевлять, одухотворять, давать эмоционально-смысловое истолкование голым фактам, внешнему течению описываемых событий. При этом ощущается настороженное чувство новизны и первичности. «Воспоминания-2» побуждают дух трепетать плотью и плоть светиться внутренним озарением.
Углубление отличающегося тонкостью психологического содержания идет параллельно с высоким этическим содержанием и нотой неподдельного личного чувства. Изобразительный талант писательницы, умение найти нужную концептуальную символику особенно обостряется в связи с тяготением к лаконизму. Она мастер ракурса и ретиценции, экономного и строгого раскрытия сложного образа.
Перед чем останавливаешься и замираешь в безмолвном уважении это перед миром мысли – единственной реальностью в том водовороте, который зовется реальным миром. Вместе с тем «Воспоминания-2» - глубоко личное и интимное произведение. Биографизм Татьяна Алексина понимает довольно широко: сюда включаются политические, социальные вопросы , литературное окружение писательницы. При этом биография и личность автора рассматриваются как главный, определяющий момент творчества. Всякий автор – «не правило, а исключение». Широко используются субъективные импрессионистические оценки, сокровенное «я». Импрессионизм выступает как стилевое явление повествования Татьяны Алексиной: отрывочные, мгновенно фиксирующие каждое впечатление штрихи (принцип ценности «первого впечатления»), так называемая мимолетно-неуловимая «боковая правда», особое видение. Схватывание впечатлений на лету, непосредственное воспроизведение «кусков жизни» во всей их случайности и неупорядочности – характерная особенность книги.
Проникновение в человеческие чувства придает новеллам внутреннюю форму. Тонкие и точные речевые способы передачи впечатления как основного аспекта переживания и мысли, соединяя изысканность мысли и благородство стиля с обсуждением остропроблемных ситуаций, сочетая конкретно-бытовую предметность с гротеском, делают повествование острым и увлекательным. Стилистическая разноголосица здесь заведомо продумана и оправдана.
Вернемся, однако, к образу самой повествовательницы. Его содержание значительно глубже и богаче собственных биографических данных. Значение биографических моментов определяется не столько личными пристрастиями, сколько той объективной ролью, которую играют эти моменты в жизни изображаемой исторической эпохи. Биографический метод помогает понять формирование личности, характер и процесс творческой и общественной деятельности героини.
Портреты из «жизни замечательных людей» даны как жития достопамятных личностей русской земли.
Контуры письма Татьяны Алексиной четки, образы закончены, отточены и рельефны. Она глубоко и тонко чувствует малейшие оттенки. Безыскусственное выражение простых и честных чувств в соединении с драгоценным свойством автора – вниманием к подробностям – порождают внутреннюю усложненность произведения, которое делает его интересным.
Композиционно книга крепко слажена, все ее элементы уравновешены; описание тесно связано с развитием сюжета. Автор владеет искусством передачи движения, изменчивых состояний. Это не дагерротипные изображения и не восковые фигуры, а схваченная на лету, запечатленная в своей текучести живая действительность.
Мемуары Татьяны Алексиной являются не только памятником современной ей философии жизни и этики, но и свидетельством создавшей их эпохи и нравов. Их чтение оставляет тяжелое впечатление и приводит к мрачным выводам.
А недостатки? Профессиональные критики берутся говорить о другом писателе только в том случае, если страстно его любят. Гете говорил: недостатки видны только тому, кто не любит, поэтому, чтобы разглядеть их, нужно подавить в себе любовь, но лишь настолько , насколько необходимо для такой цели.

Ася Тепловодская, литературный критик.