ПЕРЕД ДОЖДЁМ

Назревающий дождь или гул в небесах
Надвигается вширь и невнятно бормочет.
Одинокой кукушкой на старых часах
Отозвался он, силой померяться хочет.
Приоткрытая створка трепещет давно,
На себя приняла громовые удары.
Так упряма она, или ей всё равно,
Повстречаться с дождём утром рано.

Я себя не корю: ночь безмерно темна,
Хоть и утренним солнцем согрета.
Так любовь, неожиданно вспыхнет она,
Разольется от щедрости лета.
Я дождинок касаюсь несмело руками,
Оказались, свежее дыхания моря.
Не сравню я их песню с сухими песками,
И напрасно я жду от природы покоя.

* * *

Вы, дни мои, шагами шелестя
Уноситесь унылой вереницей.
Давно прочитаны страницы,
Для времени они – пустяк.
Найдут ли смысл и тайный след
В хитросплетениях напастей.
Они всё ближе и опасней,
А избавленья, нет и нет.
Мерцает на пути надежда,
Полощет ветер паруса,
И звезды там, на небесах,
Даль освещают, путь безбрежный.
Они, что могут разгадать,
«В час сумерек пред тьмой
кромешной?
Но в этой медленности нежной,
Такая скрыта благодать».

Триптих
1
Застройки старого причала
Блаженных видели царей.
И как пристать, не бросив якорей,
Казалось, небо в озеро упало.
На счетчике мелькают даты,
Дороги – гибкие шпагаты.
Не сбиться, не сойти с маршрута,
Прав нет, обязанности круты.
Чтоб не зависеть от суда людей,
Они пусть судят, мне видней.
Я листья бросаю в потухший костер,
И вот уже вырвался дым на простор.

2
А между небом и землей,
И в дождь, и в стужу, в летний зной,
Лечу отбившеюся птицей,
Не зная, где же приземлиться.
И, может быть, не удержусь,
В окно родное постучусь,
Дверь, распахнувши на рассвете.
Огни в избе. В углу – отцовы сети…

3
Не растеряться в покаянье,
и среди трав себя найти.
Пусть было долгим ожиданье,
вновь обретенного пути.
Меняя масть, набухли почки,
в лесу – сквозная тишина.
Костёр над всем расставил точки,
чтобы исчезнуть без следа.
И надышавшись у реки,
сиреневым фонтаном мая,
В балконы входят сквозняки,
рукой прохладу обнимаю.
И знаю точно: зазвенят
Из юных снов рассветных звоны.
И с окон пристально глядят
Любимые из детства шторы.

Каменный идол

Стоишь один вдали от суеты,
Ты, идол каменный, как витязь.
Упрятав мысли и мечты,
Пустынным воздухом пресытясь.

И взгляд, уставив на меня,
Остекленевшим, тусклым оком,
Врезаясь в древнее далёко
Уже непамятного дня.

Из воздуха исходит Нечто,
Волнуясь, жаждет перемен.
Но с жаром, гаснет сонно вечность,
Пескам, оставив тень взамен…

Здесь, на окраине земли,
Средь возвышающих обманов,
Мы вместе что-то сберегли,
Меж двух далёких океанов.

* * *

Гадаю на кофейной гуще,
летит по небу лёгкий пух.
Его влечет к зеленой роще,
Где на мгновенье ветер-друг.

Из детства

Этот солнечный луч вновь коснулся плеча,
Я его приняла. Новый день начинался.
И тропинка, казалась, уже горяча,
Среди веток берез тонкий луч пробивался.

Солнце, ветер игривый и я босиком
В тонком, марлевом платьице сжатом…
С нерастраченной нежностью, словно тайком,
Заглянула опять в обветшавшую хату.

И прильнула к стенам, отсыревшим в тени,
В них печаль и тоска позапрошлой метели.
Моё время, меня от себя – не гони,
От ещё незабытого, горького хмеля.

В поднебесье, с окна, унеслась стрекоза,
Улетала я с ней, хоть была среди трав.
А за мною неслись облака в небеса,
Без любимого годы в дали разметав.

Пустыня и жара

Жара не в силах наверстать
Того, что прежде упустила.
Рыдать не может перестать –
Дождю обиды не простила.
Как ей могу я рассказать:
Дождь изливался до упаду.
Жаре - изгнаннице под стать,
Вдруг ощутить его прохладу.
Грохочет гром, ворчат раскаты,
Свинцова туча, тяжела.
Разносит свежесть ароматов
Ромашек полевых река.
Дождём омытая земля
И речка устремилась к югу.
И вновь пустынная жара…
Застлала пеленой округу.

Собеседник

С тобой ещё наговорюсь,
Неугомонный собеседник.
Посредник или проповедник
Судить, пожалуй, не берусь.

Зажала рану не вчера
Несовместимая тревога,
Перенасыщена и строга –
Терзала душу до утра.

Мне остается только ждать,
Надежде верить иступлено,
Что склоны горного уклона,
И скалам не дадут рыдать…

А ветер гонит паруса,
С неутомимостью поспешной,
И, будто рядом, безутешны
Береговые голоса.

* * *

В окно влетают все ветра,
И боль меня, не отпускает.
Звезда над крышею сияет,
А блик, тускнеет у костра.
И как тут было не понять,
Что прошлым рук не отогрею.
Уйти недолюбив, успею,
А счастье, просто потерять.
И на мозаичном стекле,
Я образы другие вижу:
Безликие, белёсые, не те,
Но с ними небо, даже ближе.

Расхождение

Проехали, проухали трамваи,
Автобусы промчались, поезда.
Мир, опрокинув нормы, нравы,
Не видит, что вокруг беда?
И капли у виска всё барабанят,
И серебрят асфальт издалека.
Разносит ветер листья, шарит…
Они летят, не знают, кто куда…
Земля то стонет, то дрожит
Под мерный стук капели с крыш.
А то, вдруг, песнею затужит,
Тепла у солнца не одолжит.
Сверкают зеркалами лужи,
Как лица, их бы различить.
Ты, одиночество, послушай,
Весну и жизнь – не разлучить.

Старый замок
«Ты, замок, таинством живой
В тени аркад и острых башен».
В. Боев

Изящность плит слагают арки,
Поддерживая лёгкий свод,
Узорами восходят в замке,
Чтоб удивлять красой народ.

Загадкой, таинством живой
В тени аркад и острых башен,
Пусть влажны стены, ты – изящен
И рано думать: на покой.

В нём затихает даже страх,
Преодолев веков усилья.
И луч рассветный на вратах,
Свободно расправляет крылья.

О чувстве всуе не расскажешь…
«…и ничего в подлунном мире
греховней и священней нет».
Ю. Криворуцкий

Греховней и священней нет Любви!
С ней, даже, в малости не равна.
Но обращу я к ней мольбы,
Чтобы слова писать с заглавной.

О чувстве – всуе не расскажешь,
Ведь ткань её – из нежных струн.
Мгновенье новое… познаешь,
Когда охватит жаркий бунт.

Пусть каждого минуют будни,
И отдаваясь вновь стыду,
По сути знаю: мы – не судьи, -
Подвластны все – её суду.

* * *

Всё тот же город и размах,
И олеандры над водою.
Свет зажигается в домах
Вот только сердцу нет покоя.

Ужель в заоблачных высотах
Простора видим глубину?
В окно сирени пряной ворох,
Вдруг заглянул, привёл весну.

* * *